К моему глубочайшему удивлению, на следующее утро Змей вёл себя так, будто ничего не случилось. Он все так же шутил свои шуточки, доставал Яриэллу и осыпал меня комплиментами, отчего я искренне начала сомневаться: а был ли вообще тот ночной поцелуй?

Но, видимо, мужчина решил не портить и себе и нам отпуск, потому что больше эту ситуацию мы не вспоминали. Вместо этого стали чаще выбираться из виллы в ближайший городок, где до самого утра зависали в местных барах и клубах. Я танцевала, пробовала экзотические коктейли и всеми силами старалась забыть об одном единственном поцелуе, что так сильно взволновал меня тогда. В таком темпе и пролетела неделя. Глазом не моргнула, как пришло время возвращаться.

— Ты можешь остаться здесь, в моем доме, — искушал меня Змей в последний день нашего пребывания на Сириусе, — Мне будет приятно вернуться и обнаружить тебя здесь.

Предложение ещё неделю провести в этом рае было заманчивым. Очень. Но я также понимала, что, скорее всего, уже через несколько дней завою от скуки. Тут хотя бы была компания, с которой мне было не скучно. Конечно, ничто не мешало познакомиться с кем-то из отдыхающих, но не хотелось.

Поэтому пришлось отказаться.

По возвращению на Маркарт я окунулась в привычное течение жизни: с утра уходила на пробежку, после чего до вечера проводила в тренировочном зале департамента, отрабатывая приемы и доставая спецов с просьбой обучить меня новому. Неприятно было ощущать свою слабость и понимать то, что, в случае чего, я ничего не смогу противопоставить более сильному противнику. Конечно, я не являлась боевым спецагентом, но ведь для того, чтобы вырубить противника и быстро сбежать не нужно пятнадцати лет тяжёлого обучения!

К счастью, очень скоро мне повезло. Хэнк — огромный громила с боевого отряда быстрого реагирования, в простонародье десанта, заметил мои отчаянные попытки обучиться хоть чему то…и решил мне помочь.

Теперь тренировал меня он, отчего синяков и ссадин на мне появлялось все больше, но были и результаты. Он сразу определил, что в лобовом столкновении я всегда проигрываю, потому мы занялись тем, что тренировали мою скорость, реакцию, и контрприёмы, позволяющие вырваться из захватов противника. Небольшую часть обучения мы уделили специальным точкам на теле, воздействуя на которые можно было на время перекрыть нейронные сигналы и отключить, например, конечность.

Чем больше знаний и навыков я получала, тем больше жалела, что родители не отдали меня в боевое подразделение. С семьей у меня вообще были напряжённые отношения: я не трогала их, а они не вспоминали обо мне. Так уж получилось, что я оказалась ранним, незапланированным ребенком, зачатым на какой-то молодежной тусовке, и матери и отцу на тот момент было лет по шестнадцать. Конечно, те сразу приняли все меры и прошли процедуру медикаментозного аборта. Но им не повезло, таблетка каким-то образом сработала не так как нужно, и я осталась жива. На вторую попытку они не решились, боясь за здоровье матери, потому через девять месяцев на свет появилась я. С самых пелёнок я оказалась отдана на воспитание своим бабушке и дедушке: военным, бывшим сотрудникам департамента внутренней разведки, и я мало в чем нуждалась. У меня было действительно счастливое детство, но когда мой возраст перешёл за грань десятилетия дедушка неожиданно умер от инсульта, а бабушка в скором времени зачахла и последовала за ним. Так я вновь оказалась у родителей. Те возвращению блудной дочери совсем не обрадовались, потому два года для меня прошли достаточно тяжело, пришлось идти и самой зарабатывать на свои нужды, а также принимать окончательный факт того, что единственные люди, которым я была нужна, покинули меня, и дальше придётся быть самостоятельной девочкой.