Даже то, что произошло при прохождении над полюсом, не могло испортить товарищеских отношений среди экспедиции, хотя поведение Нобиле дало Элсворту и мне все поводы к досаде.

Во время подготовки к полету Нобиле несколько раз настаивал на том, чтобы каждый брал с собой минимум необходимых вещей. Он твердил об этом беспрестанно. Читатель помнит эгоистическое самодурство, выказанное Нобиле при полете из Рима на Свальбард, когда он запретил норвежцам взять с собою специальные костюмы, в то время как сам с остальными итальянцами запасся хорошими меховыми куртками. Теперь же, пролетая над полюсом, мы лишний раз убедились в отсутствии у Нобиле всякого уважения к своим соратникам.

Элсворт и я, конечно, взяли с собою по одному флагу, которые должны были быть сброшены на полюсе. Элсворт взял американский флаг, а я – норвежский. Исполняя просьбу Нобиле, мы оба взяли флаги размерами не больше носового платка. Пролетая над полюсом, мы бросили эти флаги за борт, и каждый из нас прокричал «ура» в честь своей родины. Представьте же себе наше изумление, когда мы увидели Нобиле, бросавшею за борт не один флаг, а целый склад флагов. В один миг «Норвегия» стала похожа на какой-то небесный бродячий цирк с огромными флагами всех цветов и фасонов, дождем сыпавшимися со всех сторон. В числе других Нобиле вытащил прямо-таки колоссальный итальянский флаг – он был так велик, что его с трудом могли пропихнуть в люк. Тут ветер подхватил его и прижал к стенке гондолы. Прежде чем Нобиле успел высвободить его, мы уже были далеко от полюса. Когда Нобиле с ним справился, флаг полетел прямо к кормовой моторной гондоле, где он чуть не запутался в пропеллере, что могло вызвать серьезные неприятности. В конце концов флаг выпорхнул на волю и быстро стал падать на простирающийся под нами лед.

К счастью, я обладаю чувством юмора, которое считаю одним из лучших качеств для исследователя. Опасности, препятствия, неприятности подчас в таком множестве, что, казалось бы, их не перенести человеку, теряют свои шипы при целительной помощи юмора.

И теперь, как я ни был разгневан поведением Нобиле, как ни был раздражен его самоуверенностью и чванством, я все же не мог не позабавиться над его ребяческой радостью по поводу того, что «он тоже что-то сбросил вниз» и что он даже доставил больше чести своей родине, принимая во внимание размеры и количества флагов, оставленных им в этой ледяной пустыне. То обстоятельство, что человек взрослый да еще военный мог иметь так мало воображения, чтобы оценивать подобный момент наглядными размерами символов, а не глубиною чувства, показалось мне таким ребячеством, что я громко расхохотался.

В этом эпизоде была еще одна юмористическая черточка, на которую я обратил внимание только впоследствии. Нобиле до сих пор хвастается, что сбросил на полюс флаг итальянского аэроклуба, не подозревая, что один из норвежцев нашел этот флаг в багаже, выгруженном в Аляске после нашего спуска в Теллере. Даже боги не могли не посмеяться над забавным полковником.

Я предоставляю читателю самому вообразить себе, если только он может, чувство, охватившее нас, когда наши глаза стали различать очертания северного побережья Аляски.

Все шло хорошо, и поэтому мы решили идти вдоль берега Берингова пролива до самого Номе. Однако на деле вышло не по-нашему. Мы очень скоро попали в туман и не знали, где находимся. В течение некоторого времени мы, вероятно, шли над самым побережьем Сибири. Мы продолжали ощупью идти к востоку, дабы избежать вынужденной посадки в море. Несколько часов спустя туман рассеялся, и под нами на берегу Аляски открылась незнакомая нам населенная местность. Я говорю «незнакомая». Если читатель посмотрит на карту берега между Номе и Беринговым проливом, он увидит, что обычный путь морских судов оставляет в стороне глубокий залив, вдающийся в берег между этими двумя пунктами. Как впоследствии обнаружилось, полет в тумане привел нас к этому глубокому заливу. Я не узнавал ни очертаний берега, ни раскинутого под нами поселка. Одно было несомненно – мы достигли цивилизованных мест. Очень может быть, что это было лучшее место для спуска. Я спросил Нобиле, сколько осталось у нас бензина.