В любом случае это не имеет никакого значения. Я знала, что мы едем к нему домой, и была удивлена тому, что мне удавалось держать себя в руках. Я не считаю себя ханжой, но до этого вечера у меня никогда не было секса на одну ночь. Я спала с несколькими парнями, но с каждым из них у меня были отношения. Раньше лишь мысль о сексе на одну ночь заставила бы меня покраснеть от смущения. Я всегда завидовала тем своим подружкам, которые могли переспать с кем-то просто ради удовольствия – и больше никогда не встречаться с этим человеком. Мне не хватало смелости и уверенности в себе, чтобы вот так, сразу, при первой встрече обнажиться перед незнакомым мужчиной.

А сейчас я собиралась сделать именно это.

Я посмотрела на Подрига. Из-за тусклого освещения в салоне тени под его скулами казались больше. Он смотрел в окно, на дома, которые мы проезжали, и потирал бороду. Я не сомневалась в том, что для него было привычным делом привезти домой на ночь девушку, с которой он только что познакомился. Почему-то это меня совершенно не волновало. В свое время я сказала Коулу, что не хочу знать, сколько женщин у него было до меня, потому как не хочу чувствовать себя неуверенно. Но с Подригом я все воспринимала иначе – все, что было до меня, осталось в прошлом. И уж точно меня не будет в его будущем. Все, что у нас есть, это здесь и сейчас.

Наконец мы подъехали к ряду двухэтажных кирпичных домов, которые в свете уличных фонарей и при падающем снеге смотрелись так, словно сошли с рождественской картинки.

Подриг открыл дверь машины и помог мне выбраться. Он продолжал придерживать меня под руку, помогая пройти к входной двери по заснеженной дорожке.

– У тебя нога болит? – спросил он, быстро глянув вниз.

Нога у меня не болела, но от долгого сидения всегда немного менялась походка. Этот вопрос заставил меня немного поморщиться от досады, но я отбросила неприятные мысли. Он сам скоро все узнает.

Я лишь покачала головой и улыбнулась в ответ, а потом кивком указала на дверь, выкрашенную в черный цвет и так резко выделявшуюся на фоне снега и более светлого кирпича.

– Она раньше была красной? – спросила я, понадеявшись, что он поймет – я имею в виду песню «Роллинг Стоунз».

Он поднял бровь.

– Я увидел красную дверь, и мне пришлось перекрасить ее в черный цвет, – ответил он, открывая дверь. Мы вошли внутрь.

Он зажег свет. Несмотря на то что интерьер квартиры был довольно сдержанным (белые стены, в обстановке преобладали элементы из дерева и металла), в целом атмосфера казалась теплой и согревающей, особенно после холодной улицы.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросил он, снимая куртку и жестом предлагая отдать пальто. Увидев его без куртки, я потеряла дар речи – так он был хорош в облегающем пуловере от Хенли. Пуловер был в обтяжку, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы отвести взгляд от мышц и посмотреть ему в глаза.

– У меня есть белое вино, – добавил он, вешая мое пальто рядом со своим. Меня снова обдало жаром, кожа пылала. Похоже, ему со мной будет непросто.

Я кивнула и, пока он ходил на кухню, сидела и нервно потирала губы. Несмотря на то что я пила алкоголь целый день, а сейчас был уже час ночи, я уже успела протрезветь.

– Да, пожалуй, – сказала я и стала наблюдать. Он поставил на стол бутылку вина, достал из шкафа два бокала и щедро их наполнил. Здесь, при теплом освещении и вдали от баров, темных ресторанов и клубов, Подриг выглядел иначе – более привлекательно. В темноте вам приходится дорисовывать образ, додумывать, какого оттенка кожа и какого оттенка глаза, какой формы прическа. В действительности, здесь Подриг выглядел еще сексуальнее, чем там, в полутьме ночных заведений. Наконец он стал реальным человеком, а не призраком из моих фантазий.