Мы дружили с девочками из соседней палаты, примерно одного с нами возраста. Некоторым нашим мальчикам нравилась девочка, которую звали Наташа Савицкая, но мы переиначили её фамилию и называли Советская.

Так как это была областная клиническая больница, то в отделении лежали дети с непростыми заболеваниями или патологиями, иначе их лечили бы в городских или районных больницах. Один я, оказалось, провалял там две недели дурака. Меня совсем не лечили. Я, можно сказать, был наглядным учебным пособием для студентов. Они меня обмеряли, изучали, фотографировали мои ноги.

А попал я в эту больницу благодаря письму моей матери в Министерство здравоохранения. В письме были просьба помочь в моем лечении и вопрос, где такую болезнь лечат. Министерство направило нас в облздравотдел, а оттуда направили к этой женщине-доценту, которая вела занятия в нашей палате. Я так понял, что местные медики вообще не имели понятия, что со мной делать, а профессор-хирург, как представитель своей профессии решил, видимо, меня резать.

Глава 8. Лечение в Донецке: первые успехи.

После Запорожья я стал носить эластичные гольфы советского производства, весьма грубые, но они помогали сдерживать отек. Однажды мать узнала, что в нашем селе живет женщина, которая ездит лечить свои больные ноги в Донецке. Мы пошли к этой женщине, она жила довольно далеко от нас, на другом конце села, и расспросили об отделении цинк-желатиновых повязок (ЦЖП) в одной из городских больниц Донецка, которое возглавлял профессор Иона Моисеевич Чижин. У этой женщины в Донецке жила сестра, через которую она узнала о таком лечении. Женщина ездила в Донецк раз в месяц-два менять повязки. Она показала нам свои ноги и мы впервые увидели, как выглядит настоящая цинк-желатиновая повязка.

До недавних пор я и не подозревал, что профессор И.М. Чижин (1890-1972) являлся известным ученым-специалистом в области ортопедии и травматологии, автором ряда усовершенствований гипсовых и цинк-желатиновых повязок. Тем более что, лечась в его отделении, иногда слышал от недоброжелателей среди медицинского персонала о том, что Иона Моисеевич никакой и не профессор. Я к этому относился спокойно: обычно пациенты называют хороших врачей докторами, но это ведь не значит, что все они доктора медицинских наук. А в отношении И.М. Чижина, как я потом выяснил, оказалось всё очень сложно и, так сказать, нечистоплотно. Его лишили профессорского звания за несколько лет до описываемых событий в результате интриг, недобросовестной травли некоторых деятелей от медицины. Вроде бы документы на присвоение профессорского звания затерялись, или их признали недействительными. Где-то читал или слышал, что до Великой Отечественной войны ученые степени и звания, не только в медицине, но и в других науках, часто присваивались без защиты диссертации, лишь бы человек занимал соответствующую должность. А И.М. Чижин в 1933-1934 годах был директором Среднеазиатского института ортопедии и травматологии в г. Ташкенте, профессором и зав. кафедрой Ташкентского медицинского института. С 1934 по 1949 год (с перерывом в Великую Отечественную войну, когда работал во фронтовых госпиталях) И.М. Чижин был первым заведующим кафедрой травматологии и ортопедии Донецкого медицинского института. После работал в Донецком научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии (ДНИИТО), одним из основателей которого он был сам. Когда же И.М. Чижина лишили профессорского звания, то он, вопреки ожиданиям недоброжелателей, не сложил руки, а организовал и стал руководить отделением цинк-желатиновых повязок при городской больнице № 28, где успешно применял для лечения язв, варикозного расширения вен, тромбофлебита, лимфедемы усовершенствованные повязки Унны. В 2014-2015 годах в районе поселка Рутченково – шахты Трудовская, где находилась 28-я больница города Донецка шли ожесточенные бои, а в 2022 году этот район усиленно обстреливался украинскими войсками. Так что, возможно, зданий больницы уже и не существует.