Как известно, история Магнитки начинается с тридцатых годов, с периода индустриализации. Гора, в окрестностях которой был построен громадный металлургический завод, полностью состояла из черной металлической руды. Эта гора называется Магнитная и до сих пор разрабатывается. На данном заводе ежегодно выплавлялось 20 миллионов тонн стали. Такого объема в мире не было. И потому звание металлурга в свое время являлось очень почетным. В том году правительство объявило о начале всесоюзной ударной стройки в Темиртау. На комсомольском съезде было принято решение о превращении Казахстанской Магнитки в комсомольскую стройку. Я еще в школе активно участвовал в работе комсомольской организации, всегда интересовался комсомольскими делами. Были во мне присущие молодости романтика и избыток энергии. Почему бы не испытать себя? Поделился с отцом своей мыслью, он глубоко задумался. В конце концов дал согласие. Если бы он знал, что оттуда меня пошлют на Украину, вряд ли разрешил бы. Но ведь я и сам не знал об этом. Кстати, отец дал согласие на мою поездку в Темиртау не сразу. Потому что наряду с положительной стороной поездки по путевке на ударную комсомольскую стройку на слуху были и неприятные разговоры о том, что туда как будто съезжается и отрицательный контингент – ссыльные, даже бандиты, и т. п. Все же наш молодой задор победил все эти чувства. В то время само понятие «комсомольская путевка» словно окрыляло молодого человека. Я побывал в комитете комсомола, расположенном в Алматы на улице Сталина, ныне проспект Абылай-хана, там работало специальное бюро по найму, которое за несколько дней решило мой вопрос и вручило мне путевку. Затем на поезде поехал в Темиртау.

По прибытии в Темиртау я, можно сказать, впервые лицом к лицу столкнулся с характером советской идеологии, которая была способна сделать из мухи слона, из ничего – что-то. Если в печати писали о строительстве завода-исполина, о его масштабах, то здесь имели место лишь зачатки будущего строительства. Куда ни глянешь – траншеи, горы песка, камня, строительный мусор… Дорог и в помине не было. Жилья тоже. Первые три дня ночевали в какой-то землянке. Потом нам определили место в общежитии в поселке на другом берегу Нуры. Но самым интересным было отсутствие работы. Ничего еще не начиналось. Сейчас думаю, это было кстати. Если бы была работа, то мы бы сразу включились в нее и, может, все пошло бы по-другому. В общем, через некоторое время нас собрали и сказали, что у окончивших среднюю школу (а среди нас было очень много таких, кто имел десять классов образования) есть возможность выучиться на металлурга. Почти все согласились сразу. Отобрали человек четыреста. По принятому решению одна группа должна была отправиться на Урал, вторая – в Сибирь, а третья – на Украину. Меня включили в украинскую группу. Как после этого не поверить в казахское выражение «притянуло хлебом-солью»? Самой судьбой мне было уготовано отведать украинский хлеб-соль.

Итак, сели в поезд и отправились в далекий путь. Нами владели и стремление узнать неведомое, увидеть неизвестное, и волнение перед этим неизвестным. Больше нас, конечно, волновались наши родители: смогут ли выдержать дети в далеком краю? Помнится один момент. Уже в Днепродзержинске я подружился с парнем из Уральска Кабидуллой Сарекеновым. Зная, что поезд, выехавший из Караганды, проедет через Уральск, он, оказывается, даже не сообщил об этом, потому что опасался, что если узнают родители, то могут снять с поезда. Вполне могло так произойти.

В Днепродзержинск мы поехали через Москву. Во время короткой экскурсии увидели Красную площадь и такое чудо, как метро. У ребят из аулов вместо чемоданов были мешки. Они не знали, что двери вагона метро закрываются. Половина мешка оказывалась за дверью. Они так и ехали, держась за свои мешки. Мы смеялись.