Дома мама одна справлялась с хозяйством и детьми, правда незаменимыми помощниками был брат Александр и двоюродная сестра Елена – дочь погибшего на войне дяди Афанасия. Они жили очень бедно. Мама и дядя Володя, чем могли помогали. Помимо скота и огородов, много времени отнимала пасека. Она осталась после смерти деда Данилы. Когда мама качала мед, мы стояли вокруг бочки и ждали, когда нам дадут его поесть. Нам наливали полный ковш и заставляли есть, пока мы не съедим весь мед в ковше. Наверное, чтобы отбить желание часто просить его. А потом нарезали полные тазы сот и все родственники, собравшиеся у мамы, пили фруктовый чай с медом и сотами.

Вечерами, уставшие от тяжелой дневной работы, затопив печь, накормив детей, к нам приходили баба Агафья, тетя Надя, тетя Марфа и соседи Паньковы, пряли шерсть или лен. У мамы была механическая прялка, а некоторые пряли на пряхе, на веретено. Дети без работы не оставались: теребили шерсть или чесали лен. Работая все пели. Это было так интересно слушать. Пели красиво, слаженно, один запевал, другие подтягивали. Мама любила петь и пела всю жизнь, когда занималась любой работой. Отец тоже пел очень хорошо, брат любил петь. Вечера проводили под зажженные лучины, от печи шло тепло и свет. Поздно вечером все расходились по домам. А утром все дети и взрослые принимались за работу. Дети пололи и поливали огород, пасли скот.

Было время и для игр. Тогда мы поступали под руководство старшего брата. Он был за нас в ответе. В праздничные и воскресные дни приходили старшие дети из Малых и Больших Тайлов, двоюродные братья и сестры. Играли в бабки и в биту. Интересная игра была для старших, а для младших детей – борьба за знамя. Старшие дети строили качели и качали младших детей. Все были рады, веселы и счастливы, хоть время было военное.

Заканчивалось лето и меня опять увозили в Егорьевск, и опять не обходилось без слез. Мама Соня говорила: «Сколько волка не корми – все в лес глядит».

Муж мамы Сони Паньков Николай Иванович погиб на фронте, в первые годы войны. Мама Соня жила одна. В 1945 году она вышла замуж за Туева Сергея Федоровича. Он был старше ее лет на пятнадцать. Меня он полюбил как родную. Был со мной ласков и внимателен. Часто баловал меня сладостями. Работал экспедитором по перевозке золота, которое намывали сначала вручную, а потом драгой (большой плавучий дом). Возил золото в Салаир, сейчас это Новокузнецк. Это километров за 200 от Егорьевска. Возили гужевым транспортом, а возвращались нагруженные продуктами, которые поставлялись на продовольственную базу, а потом поступали в магазины. С поездки Сергей Федорович привозил для меня сладости и даже яблоки – алма-атинский апорт. Зимой он яблоки вез за пазухой, чтобы не замерзли.

Однажды с ним поехала мама Соня и взяла меня с собой. Ехали мы очень долго, несколько дней и ночей. Вечерами разводили костры, готовили пищу. Обоз состоял из 15—20 телег. Поужинав, все собирались у костра, пели песни, много шутили. Спали на соломе. Салаир был большим городом с высокими домами и широкими улицами. Мы с мамой Соней пошли в магазин. Меня поставили на прилавок померить ботиночки, они были такие красивые, беленькие. Помимо ботиночек мне купили шляпку. Потом мы ели первое в моей жизни мороженное, которое было очень сладким.

Приехав домой, мы пошли в гости к тете Таисии, двоюродной сестре мамы Сони. Они очень хорошо, по-родственному относились друг к другу. Я бежала в новеньких ботиночках, прыгала, радовалась. Бежала не по тропинке, а по росистой травке. Ботиночки мои промокли и потемнели. Мне конечно, попало по первое число, но тетя Таисия успокоила. Протерла мои ботиночки, просушила. Они приняли прежний вид. Я была наказана зря.