Мальчиков иешивы никогда не называли по именам, а называли по городу, из которого они родом: слонимчанин или волковычанин, краковчанин, люблянин, кобринчанин и так далее.
Но если шестьдесят лет назад еврейская жизнь была погружена в средневековье частично, то наши соседи, татары и белорусы, все еще застряли в глубоком средневековье. Редко татарин мог прочитать или понять язык своего Корана или написать что-нибудь на своем языке. Ещё реже белорусская женщина умела читать или писать. Но все «наши» жители Мира могли молиться и понимать Псалмы. Даже женщины могли заглянуть в книгу переводов на иврит и посмеяться над возвышенными мыслями и красивыми историями. В нашем городе уже были еврейские учителя, врачи, аптекарь, два юриста. Часть нашей молодежи посвятила себя чтению светских книг. Из тех времён я помню братьев Зельдовичей, которые самостоятельно учились не только русскому и немецкому, но и английскому языку. Я помню еврейских студентов Якоба Халферна, Соломона и Фаддея Левиных, Шмуэля Ледера, профессора мнемоники Файнштейна и ученейшую Веру Левину, подругу А. Лесина8 в его минский период. Продвинутые русские интеллигенты вроде учителя, судьи и священников получали больше удовольствия от общения с интеллигентными евреями, чем со своими единоверцами.
У нас в штетле уже была библиотека, состоявшая из большого набора книг на русском, идише и иврите, сначала в доме Шаи Розовского, а затем в доме Исаака Шварца. Помимо библиотеки, в нашем городке была девушка по имени мисс Федер, которая выписывала еврейские книги, романы, буклеты с рассказами и давала их напрокат своим постоянным клиентам. Потом, когда стали появляться еврейские литературные сборники, она скупала их и давала читать напрокат. Так она распространяла свет и знания в нашем городке.
Также к нам домой приходили русские газеты и журналы, у моего отца была прекрасная библиотека русской классики и переводов европейской литературы.
Тем не менее, я должен добавить, что читателей книг на русском, идише и иврите в моем штетле в то время было немного, около сорока-пятидесяти человек. Читали в основном женщины, и их любимыми книгами были «интереснейшие» романы Шомера9. В общем, прославлялась еврейская жизнь, в которой мы находились в то время. Подавляющее большинство еврейского населения было очень набожным, и все жили по старым еврейским традициям.
У нас в штетле евреи ценились не по богатству, а по учености. «Богатство» человека отошло на второе место.
Синагога была основным местом, где евреи говорили о политике, о том, что хорошо и что плохо для евреев. В таких разговорах жители прислушивались к мнению тех, кто понимал «черные значки», особенно тех, кто знал русский язык.
В нашем районе евреи женились, рожали и отдавали своих детей обучаться частным учителям, а те, кто жил рядом, в городскую Талмуд-Тору10. Многие хорошие учащиеся стали руководителями иешив. Уже этим они много выигрывали в глазах остальных.
Экономическое положение евреев штетла было ужасным. Почти восемьдесят процентов еврейского населения не имела достаточного количества хлеба. Христиане заставляли их заниматься сельским хозяйством, но евреи не соглашались на это. Правительство отняло все источники дохода для евреев, и я до сих пор не могу понять, как бедные евреи просто не умерли с голода. У нас были только бармены, несколько богатых лавочников, несколько ростовщиков, лесные торговцы, лесные служащие и различные еврейские специалисты. В то время как подавляющее большинство лавочников, ремесленников и мелких торговцев зерном могли заработать себе на жизнь, фермеры, крестьяне и евреи с похожими бедственными условиями жили «полноценной» жизнью и никогда не получали полноценной еды. К счастью, царское правительство не препятствовало базарным дням, которые в те времена проводились регулярно.