Я сразу вспоминаю третьего гостя, который очень долго пробыл в нашем доме. Он сказал, что приходится мне двоюродным братом со стороны моей матери, Шмуэлем Шмураком, и в то же время он был племянником нашего широко известного знакомого Р. Менделя. Поначалу Шмуэль жил в доме своего дяди Р. Менделя в Одессе и прямо из его дома приехал к нам в гости 21-летним юношей. Мендель хотел сделать из него полезного еврея и записал его в профессиональное училище «Труд»28, в котором был директором. Шмуэль всегда любил похвастаться своим старшим братом и всегда рассказывал истории о доме своего дяди. Но лично его никакие вопросы не интересовали, он говорил только по-русски, одевался как тирский немец. Он также женился на второй сестре моего отца, Рошке. Некоторое время он был учителем в нашем городе. А затем преподавал в Барановичах, оттуда уехал в Варшаву, где стал представителем мануфактур Осипа Хисина по всей Польше.

Тем не менее, серьезность моего дома почти не мешала мне в играх. У меня было достаточно друзей, с которыми я ходил в лес собирать ягоды, ходил в замок и карабкался там по головокружительным лестницам, ходил на речку купаться и показывать, как далеко я умею плавать. Еще больше мне нравилось сидеть со своими друзья где-нибудь в укромном месте и слушать их истории о демонах, привидениях, духах и… святых евреях.

Дорогие мне детские годы, проведенные в моем штетле Мир, евреи и город, запечатлелись в моем сердце, и эта огромная любовь к моему городу осталась со мной по сей день.

Мой отец всю свою жизнь много читал и, если ему что-то очень нравилось, он любил читать это жене и детям. Мы до сих пор помним, как мать звала нас в спальню с объявлением: дети приходите к отцу, он почитает: мы шли прямо к нему в спальню. Отец уже лежал в постели, завернувшись в теплое одеяло и держа в руке книгу. Мы тихо входили, садились вокруг его кровати, и литературное образование начиналось. Он читал нам на идише «Черного мальчика» Динезона29, «Идиш на Песах»30 Шацкеса31, «Ножик», «Иоселе-Соловей» и «Стемпеню» Шолом-Алейхема32. На русском языке он читал нам Гоголя33, Пушкина34, Лермонтова35 и Фруга. Из всех книг наибольшее впечатление на меня произвела «Стемпеню» Шолом-Алейхема, хотя еще мне очень понравился «Нос» Гоголя.

Когда мне было десять лет, я уже начал читать самостоятельно. Каждое воскресенье в базарный день приходил русский разносчик со всякими духовными и священными вещами: изображениями святых, иконами, статуэтками, фотографиями, а также сборниками русских светских рассказов и стихов. Моя мама давала мне каждое утро в школу три копейки, я не тратил их на перекусы, а копил все три. За неделю я собирал восемнадцать копеек и каждое воскресенье тратил деньги на буклеты, пока не собрал свою собственную библиотеку буклетов с рассказами. Книг на идише у меня не было, потому что не было таких книг на идише, которые бы подошли мальчику десяти-одиннадцати лет.

Через несколько лет я начал читать более серьезные книги и периодику, как на идише, так и на русском языке. Особо я обращал внимание на русские издания на идише такие как старый «Рассвет»36, «Восход», «Сион»37, «День»38, «Вестник русских евреев»39 и «Еврейская библиотека»40. Позже я перешёл к «Дому друзей»41, «Еврейской народной библиотеке»42, и «Кол мевасеру»43 (Голос глашатого). Так я познакомился с произведениями Шолом-Алейхема, Фруга, Бен-Ами44, Равницкого45 и других. В то время я уже прочитал «Дэниэля Деронду» Джорджа Элиота46, а также произведения Фрэнцоза47, Вассермана48, а также книги Леванды