«Исчадие Ада» – это, судя по всему, про меня. Худая студенческая молодежь построжела, на глазах сжимая кулаки и провожая меня взглядами, далекими от христианского всепрощения. Впрочем… кем я им представлялся? Колдун, чародей, слуга Дьявола, прислужник Сатаны, враг истинного Бога… Соответственно и отношение…

Пройдя весь двор по диагонали, мы поднялись по каменным ступеням в какую-то высокую прямоугольную башню. Я жадно осматривался по сторонам, но ничего утешительного не заметил. Скорее всего, это был обычный, уединенный от больших городов монастырь, я успел рассмотреть часть крепостной стены и ржавую степь на горизонте. Потом меня провели в большое внутреннее помещение. Более всего оно походило на университетскую аудиторию. Небольшая площадка у стены, с чем-то вроде трибуны посередине, а от нее веером полукруглые ряды деревянных скамеек. Центр занимала большая группа взрослых монахов в обычных темно-коричневых или черных рясах. На галерке небольшой отряд военных, человек двадцать – двадцать пять, в блестящих кирасах, демонстративно поглаживающие ножны мечей. Двое, в богатых доспехах и шлемах с перьями на макушке, сидели на самом первом ряду вместе с четверкой пожилых монахов в белых одеждах. Кстати, там же восседал и внезапно «онемевший» старец. Я был прав, он действительно занимал некое главенствующее место в церковной иерархии. Очень жаль, что у него пропал голос, это был, наверное, единственный человек, не считающий меня колдуном.

Толстый проводник быстренько сбегал к высоким лицам первого ряда, что-то доложил, получил соответствующие указания и жестом предложил мне занять место «профессора на кафедре». Я поднялся на площадку, встал на трибуну и дружелюбно улыбнулся присутствующим.

– Серега, не дрейфь! Мы с тобой… Я – слева, Циля, как всегда, по правому флангу.

– Анцифер! – раздраженно раздалось сзади.

– Ша! Не будем устраивать драматических сцен, все-таки перед нами Высокий Совет. Хозяин уже поприветствовал благороднейшую публику, так что, я чую, представление начинается…

Следом за мной на площадку вышел один из «коричневой» братии с коротким докладом.

– Этот человек прошлой ночью напал на процессию францисканцев, шедших в наш монастырь. Братья провели в пути двое суток, не останавливаясь на отдых и не гася факелов. Увидев на дороге чужеземца в нехристианской одежде, они обратились к нему со словами смирения и человеколюбия, но он бросился на них с кулаками, изрыгая страшные богохульства…

– Не спорь! – в один голос зашипели оба близнеца мне в уши, Фармазон слева, Анцифер справа. – Не перебивай, это послужит признанием твоей вины. Дай обвинителю высказаться, а уж потом приведешь свои аргументы. Они тоже вежливо выслушают твою версию, тут и добивай их логикой и фактами!

Я стиснул зубы. В свое время меня вот так же поливали грязью на писательском собрании, так что опыт вынужденного молчания имеется. Но как же это горько, несправедливо и стыдно сносить плевки в лицо, ожидая своей очереди для ответа… Да и ответить подлецу его же оружием все равно невозможно.

– …после чего он выспался в одной из наших келий, плотно пообедал, а в благодарность за наше гостеприимство самым черным заклинанием лишил дара речи преподобного брата Иосифа. Теперь этот человек, утверждающий, что он не колдун, говорит, будто бы знает тайну философского камня. Не мне судить его, ибо сказано в Писании…

– Сереженька, приготовьтесь, сейчас вам дадут слово, – вновь зашептал белый ангел.

– Режь им всю правду-матку в лицо! – поддержал Фармазон.

– Но ради всего святого, ни слова о жене-ведьме, – напомнил Анцифер.