Затем в голове становится совсем тяжко. Словно в кисель ее опускаю.

И наступает темнота.

В себя прихожу от яркого солнечного света, прицельно бьющего прямо в глаза, и это больно.

Во рту – погано настолько, насколько может быть, если переберешь мерзкого пойла на голодный желудок.

И что-то сильно беспокоит. Кроме тошноты, головной боли и рези в глазах. Эти-то ощущения вполне знакомы, они нихера не беспокоят…

Нет. Что-то еще…

Кто-то меня касается острожно. Трогает. За лицо…

Черт, да чего такое-то?

Кошка, что ли, трется?

Приоткрываю один глаз, голову тут же простреливает дичайшей болью, от которой чуть опять в обморок не грохаюсь.

Но тихий умоляющий голос:

- Не спи, ну пожалуйста… Не спи… - заставляет все же удержаться на поверхности.

С трудом сглатываю горький сухой комок в горле, от которого чуть было не начинает выворачивать проглоченной накануне дрянью.

Но терплю.

Надо же… Я вчера, получается, нажрался все же так, что припер в номер бабу… Надо ее выпроводить. А потом уже с белым другом всласть пообниматься. Это как-то лучше без посторонних делается. Душевнее выходит.

Слепо отмахиваюсь от назойливой руки, а уже понятно, что баба меня гладит по лицу. За каким-то хером. Может, на продолжение ночи надеется? Если да, то я вообще красавчик. Явно что-то смог, несмотря на конскую дозу спиртного…

Переваливаюсь набок, так и не раскрывая глаз. Хриплю:

- Воды дай…

Мне тут же суют под нос стакан. Почему-то железный… Странно, но плевать.

Жадно пью теплую, мерзкую на вкус воду, от которой поднимается муть в животе и глазах.

Нихера себе, я нажрался…

Надеюсь, никого не убил…

Все остальное можно пережить…

Разлепляю чуть ли не пальцами веки, с удивлением смотрю на забранное решеткой окно. Так. Походу, мои выводы неверные в корне.

Я кого-то вчера убил. Иначе, с какого хера в тюряге?

- Эй… - голос раздается сбоку неожиданно. Я как-то позабыл, что тут еще и баба… Откуда, бляха? Разворачиваюсь со скрипом, всем телом, не рискуя вертеть головой, чтоб не вырубиться опять, и замираю, глупо тараща воспаленные глаза.

Похоже, выводы про тюрьму тоже в корне неверные.

Потому что откуда в тюрьме взяться ангелу?

2. Глава 2

- Ты как?

Ангел, вполне нормально, без акцента, говорящий на русском… Достали меня, значит, ножом вчера все-таки…

Разговаривать бесполезно, да и опасно, если честно. Рот открывать страшно. Чего-то ощущение, что вода , которую только что выпил, там не приживается…

Потому сжимаю губы и киваю. Норм, то есть.

- Ну хорошо… - ангел садится ближе, несмело трогает за лицо, озабоченно хмурит четко очерченные брови, поджимает губы. Тоже красивые. Вообще, ничего такой ангел… Залипательный… Интересно, а они бесполые? Ангелы эти? Ну, в религии вроде так… Если правда, то жаль… Потеря потерь…

И о чем я сейчас думаю, интересно?

Поспешно сворачиваю мысли с ненужного совершенно направления на нужное.

Ангел касается тонкими пальцами лица, и от этого кайфово. Ловлю себя на желании подставиться, словно кот, под ласку.

Нехило шандарахнули меня, похоже…

- Ты, вроде, в порядке… Ничего не сломано… - а осмотр-то очень даже профессиональный…

- Я в больнице?

Ох, бля! Это мой голос, что ли?

Ангел отшатывается и бледнеет еще больше. Оно и неудивительно, таким утробным рыком запоздалых путников на кладбище пугать… Или зомбаков в «Ходячих» озвучивать…

Затыкаюсь, кашляю натужно, пью еще отвратной воды из железной кружки.

Ну давай, Коняшка ты гребанный, приходи в себя уже! Ежу понятно, что не в раю ты! Хоть и с ангелом, которого еще требуется разъяснить, кстати…

Между тем, получаю ответ на свой вопрос:

- Нет.

Информативно.