— Это бизнес, Дарин. В нем такое сплошь и рядом. Тем более ты сама говорила, что твой отец сильно сдал по здоровью. Контролировать все с прежней хваткой уже не мог, специалисты подкачали, результат получился закономерным.

Я не понимаю, когда уже это все закончится.

Иногда в жизни так бывает, что каких-то полос становится больше. Хорошо бы, если белых. Но это, к сожалению, не мой случай.

Чернота вытягивает все мои слабые стороны, вместо солнца над головой появляются одни серые тучи, из-за которых не видно света. У меня руки опускаются из-за усталости, и я ничего не могу сделать с собственным бессилием.

Остается только надеяться, что когда-нибудь тучи рассеются, и у меня получится выдохнуть.

— Сильно расстроилась?

— Я раздавлена, если честно. Даже не из-за того, что наследство оказалось не настолько обширным. Такие глупости меня не волнуют. Просто папа нес все это в себе, ничем не делился с нами. Может быть, стресс сильно влиял на его здоровье, и если бы не он…

В глазах застывают слезы.

— Твой отец принял решение, которое стоит уважать. Главное помни, что ты никак не могла на это повлиять.

От слов Амира, к сожалению, легче мне не становится.

Хочется уткнуться в чье-нибудь сильное плечо и от души выплакаться. Сначала несчастье случилось с мамой, я вынуждена была держать оборону в доме тети. Проваленные экзамены, работа, на которой приходилось терпеть приставания пьяных посетителей. Только-только я подумала, что все налаживается, познакомилась с родным отцом, как следующим ударом стала новость о его неутешительном диагнозе.

Вынужденный брак с мужчиной фактически без моего прямого согласия, бегство из дома, который я успела полюбить, ограбление, безумная война Аиды с племянником Амира… Это когда-нибудь закончится?

Или нужно дойти до самого дна, чтобы оттолкнуться и выплыть на поверхность за чистым воздухом? Лишь бы окончательно не сломаться к этому моменту.

14. Глава 14

Амир

— Эмин, задержись на пару минут, — обращаюсь к племяннику, когда тот сайгаком пытается выскочить из машины.

Удивительное что-то творится. Раньше он так в школу не рвался, а тут даже раньше окончания официального больничного полетел. В то, что у Эмина проснулась резкая тяга к знаниям, я ни за что не поверю.

— Мне пора уже, опаздываю.

— До начала уроков двадцать минут, куда ты опаздываешь? Или боишься, что девочку из-под носа уведут?

— Дядь, ну какую девочку? — хмурится племянник. — Пацанов давно не видел просто.

— Сделаю вид, что поверил. Разговор у меня к тебе серьезный.

— Ну ты опять? Я же рассказал уже все. Налетели гопники, у одного нож был. Отмороженные какие-то попались. Я что, виноват?

— Ты понимаешь, что тебе повезло? Если бы лезвие вошло хоть на пару миллиметров правее — мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— И как я должен это понимать? — напрягается Эмин.

— Глупостей не делай больше. Перед девчонкой рисануться решил, все понимаю. Но давай в будущем ты будешь выбирать менее опасные способы это сделать.

— Теперь мне можно идти?

— Иди.

Бесполезный, конечно, разговор, но я хотя бы попытался. Сам таким был в его возрасте. Считал, что со мной точно ничего не может случиться, часто на рожон лез. На теле в качестве доказательств того, что все мы смертны, осталось несколько шрамов. Не настолько внушительных, как у Эмина, все-таки лишних дырок во мне никто не делал, но мать, когда еще жива была, за сердце частенько хваталась.

Слева слышится стук, и я отрываюсь от телефона. Сестра моей жены стоит возле машины с моей стороны и жует нижнюю губу. Из-за нервов, полагаю.

Опускаю стекло.

— Что-то забыла?