Вдруг стало легко… спокойно… свободно… и мои глаза заволокло серым плотным туманом.
Глава 2
Я открыла глаза. Почему-то болит спина.
Я дома? Точно, дома. Лицом в бутерброде, полулежу – полусижу на стуле. Ага, ясно, плед на полу, форточка открыта. Либо я самоубийца, либо… нет, себя обзывать нельзя. Все, надо пойти нормально поспать, иначе я завтра на работу не встану. А сон был довольно интересный, следует признать. Даже реалистичный достаточно.
Я взглянула на часы и ужаснулась: уже 6 часов утра!
– Сколько?!
Я быстро сорвалась со стула и, запнувшись за край пледа, растянулась на полу. Болело все тело, а теперь еще пара синяков будет. Эх, явно плохой день. А он только начался.
– Розовые ежики! Зачем человек придумал зеркало? – спрашивала я свое отражение. Конечно, в то, что это там действительно я, с трудом верилось, но обычно там бывает мое отражение. Значит, даже мой сон знал то, чего не знала я. Странно.
– Ну откуда я знаю, как можно втюхать потребителю эту… эту… это нечто! Ты сама-то это пробовала? Это же даже собаки бездомные есть не станут! – выговаривалась я Лие в офисе.
– Не знаю, я этот «Супер батончик» не пробовала и не буду пробовать. Мне мое здоровье дороже, – она посмотрела на мои макеты и добавила, – вот этот герой очень даже ничего, но взгляд у него стеклянный какой-то. Он что, попробовал их и… того? Сомневаюсь, что это привлечет покупателей. Либо измени, либо выбрось. Хотя в остальном, он получился довольно милый.
Подмигнув мне на этой фразе, она вышла из моего кабинета. Да, она никогда не изменится. Даже на нарисованных парней заглядывается. Я не понимаю ее. Почему бы не постараться, наконец, и не найти себе жениха? С ее внешностью (по-моему, блондинки с идеальными пропорциями всегда пользовались успехом) и легким характером это несложно. Наверное, благодаря ее легкому оптимистическому отношению к жизни мы и сдружились. Противоположности сходятся. Да и только она найдет, что во всех смыслах темная личность, изображенная на моих рисунках, может быть милой.
– Может и правда тебе глаза изменить? – обращалась я к художеству, – И, помимо того, их сделать серо-фиолетовые! Думаю, будет интереснее, – рассуждала я вслух. Кажется, у того парня во сне Ансакэла, они были такие.
Целое утро я потратила на создание новой рекламы батончика. В концепции должен быть парень, который с удовольствием поглощает этот батончик. Но получается он пока с трудом.
– О, да ты успела и его глазки рассмотреть? Шустрая ты, не ожидал, – проснулся мой внутренний голос.
– Но это значит, что мне он не снился?
– С чего ты взяла?
– Но ты его видел!
– Кого его?
– Ансакэла!
– Кого?
– Ну, лыжника того!
– Кого?
– Ну любителя трупов!
– Ого, ну и знакомые у тебя.
– Ух! Какой ты вредный.
– Да нет же, просто забавно смотреть, как ты сама с собой разговариваешь, – захихикал он.
– Значит, ты тоже видел его?!
– Ну, я.
– Аня, через 15 минут к начальнику. Он хочет видеть твои труды. Ты изменила глазки? – ворвалась в кабинет Лия.
– Уф, вовремя ты, нечего сказать.
– Что-то случилось? Опять сама с собой разговариваешь? – захихикала она.
– Эх, иди уже, я рисую.
– И как проект? Сдала? – допрашивала она меня после начальства.
– Да! После такой рекламы даже ты его купишь, – не выдержала я и расплылась в довольной улыбке сытого кота.
– И не мечтай. Ладно, я домой, завтра увидимся.
– Пока.
– Стой. Да что с тобой сегодня? Ты сегодня какая-то странная.
– Знаешь, я просто не выспалась.
– Из-за проекта?
– Да не совсем. Просто сон какой-то излишне насыщенный был.
– Сон? И что тебе снилось? Ты смотрела в соннике?
– Ты же знаешь, что это чушь!