, легонько задев плечом. Я не могла дышать. Сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди.

– Изабелла, побудь с ним. – королева нежно обратилась к дочери. – Пожалуйста.

Нехотя встав, принцесса последовала за братом, грубо толкнув Селестину.

– Ах! – Изабелла изобразила удивление. – Не заметила. Прошу прощения.

– Бедняжка. – Селестина схватила принцессу за предплечье. – Трудно жить с косоглазием?

Они играли в мою любимую игру. Смертельную.

– Ударишь? – спросила Изабелла.

Усмехнувшись, принцесса прошептала:

– Я только этого и жду.

Темнота заполонила сердца девушек. Их вражда душила меня, сделав невольным наблюдателем.

– Ты пожалеешь. – пригрозила Селестина.

Сестра сильнее впилась в ткань платья принцессы.

– В следующей жизни. – ответила она.

Изабелла оттолкнула Селестину и растворилась в толпе дворян. Ненависть между ними всегда упоминалась в беседах сестёр. Как только разговор заходил о королевской семье, Селестина пыталась оскорбить или унизить Изабеллу.

– Пожалуй, я тоже удалюсь. – потянувшись, принц Адриан встал с трона. – Не желаю и дальше учавствовать в этюде «счастливая семья».

– Ты никуда не пойдёшь! – Жером сделал несколько новых глотков вина.

Не слушая отца, под шум веселых разговоров и мелодичной музыки, принц безразлично прошёл мимо нас и вышел из тронного зала.

– Адриан! – крикнул король, но сын уже не мог его услышать. – Мелкий ублюдок.

– Благодарю, что прибыли на наш скромный приём! – королева Клеменс смогла выдавить широкую улыбку.

Скромный? Она должно быть шутит!

Вокруг было так много наряженных дворян, увесивших себя тоннами дорогих камней и роскошных тканей, что если можно было продать все их украшения, то Адория избавилась бы от бедности.

– Наслаждайтесь вечером! – приказала королева.

И вновь яркая улыбка.

В моём сердце появилась жалость к женщине. Выносить отвратительное поведение мужа и ужасный характер избалованных, эгоистичных детей было выше всякого терпения. Она была сильной и очевидно несчастной.

Поклонившись, мы отошли, как можно дальше от центра тронного зала.

– Они всегда такие? – я спросила, потерев щёку.

– Вивьен, они особенная семья. – ответил отец. – На плечах династии огромная ноша.

Он защищал их. Даже после того, как король прошёлся губами по мочки уха его младшей дочери, отец был на его стороне. Мне стало тошно от его непоколебимой преданности.

– Никакая ноша не оправдывает такого!

Я с отвращением коснулась липкой щеки.

Мне захотелось содрать кожу.

– Власть дурманит разум. – прошептала Флоренс.

– Я и подумать не могла, что король Адории будет вести себя так неуважительно! – я возразила.

– У тебя много смелости в словах, сестрёнка.

Приблизившись, Cелестина посмотрела на меня.

– Будь осторожна в присутствие Жерома. Сдерживай свою неприязнь так же старательно, как сдерживала сегодня. Иначе останешься без головы. Поверь, твой возраст и титул померкнут на фоне его жажды крови.

Селестина говорила искренне. В её взгляде было что-то мне незнакомое, совершенно странное и пугающее.

Беспокойство.

Моя сестра беспокоилась обо мне.

Селестина мотнула головой, сменив несвойственное ей настроение на игривую улыбку.

– Не хочу разговаривать. Хочу танцевать!

Селестина взяла Флоренс под руку.

– Ты со мной? – спросила Селестина.

– Да. – ответила Флоренс. – Нужно выпустить собравшийся пар.

Развернувшись, сёстры весело поспешили к танцующим. Даже не спросив, хотела ли я присоединиться. Меня не удивило их безразличие. С годами я становилась всё более незаметной.

– Гроссо!

Махая рукой, в нашу сторону шёл мужчина средних лет в шикарном фиолетовом костюме. Похожий на баклажан измазанный в золоте.