В палатах были кроватки, 5 штук, тумбочки, шкафы с полками. Нам рассказали-показали, как сложить свои вещи из сумок и куда потом убрать сами сумки. Для них был большой шкаф в коридоре. Я еще тогда удивилась, что у меня совсем немного вещей в сумке оказалось…

А потом мы пошли на обед, а потом был тихий час, и все спали, потому что впечатлений за день было уж очень много, а потом был полдник и еще нам обещали качели. И вдруг! Идем мы с полдника, парами, а около корпуса – мама с папой стоят!

Я так удивилась, что даже растерялась.

– А вы зачем приехали? – спрашиваю.

Оказалось, родители привезли мне основную часть вещей, одежду и обувь. Это они специально так сделали, чтобы я сама тяжелую сумку не везла и не несла. Ну и еще, наверное, они очень волновались, вот и решили сразу после работы поехать в лагерь проверить дочку.

Папа работал на заводе, а мама на фабрике в Решетихе. И дорога ее от работы до дома шла как раз через лагерь. Ну то есть не прямо через него, а надо было сойти с автобуса и пешком по горкам-пригоркам через лес пройти мимо «Салюта» с «Энергетиком» и дойти до «Алых парусов». Полчаса в одну сторону. Но разве маму это могло остановить?

Мне помнится, ну или кажется, что она ко мне каждый вечер после работы приезжала. А по выходным – с папой и бабушкой.

Родители отдали вещи, уехали, а я побежала в отряд. Боялась пропустить, вдруг мы на костер пойдем. Ну или хотя бы на качели.

Однажды был тихий час.

Из той своей самой первой смены в лагере я почти ничего не помню. Но почти – это не значит ничего.

Вот, например, помню тихий час. Нам можно было спать или читать. Другого не дано. Или закрывай глаза, или книжечку в руки. Я читала. Двери в палаты закрывать было нельзя. Вожатая сидела в коридоре напротив всех палат и следила, чтобы мы не шептались. Это называлось: «Не мешайте спать тем, кто хочет спать». Но спать не хотел никто. И никто не спал. Все читали или делали вид, что читают.

Хватало нас, наверное, на полчаса. А потом начиналось… Сначала хи-хи и ха-ха.

Вожатая грозно спрашивала?

– Что за смех?

– Книжка смешная!

– Сейчас, значит, заберу, и будешь спать.

– А у меня не смешная книжка, у меня грустная. Смеяться нельзя, а плакать можно?

– Сейчас у всех книги заберу и завтра никаких книг, все будете спать!

– А мне на лето читать задали!

– А у меня библиотечная книга, я не отдам.

– А я маме расскажу.

– А я не смеялась, у меня не заберете?

– А если я больше так не буду?

– А можно в туалет?

– А почему называется тихий час, а идет целых 2 часа?

– А скоро подъем?

– А что будет после полдника?

– А дискотека будет?

– А когда костер?

– А я есть хочу!

– А я в туалет.

– А я к маме.

– А ты что читаешь?

– А почитай нам вслух?

– А можно тогда я вслух для всех почитаю? Я умею! Громко! С выражением!

– А «блин» это матное слово или нет?

…Вожатая нам потом призналась, что ненавидела тихие часы и нас в тихие часы.

Однажды в лагере была «Зарница».

Наверное, нам объясняли правила, но я не поняла. Но… Все бежали – и я бежала! Потом наш отряд похвалили, за то, что у нас не было ни одного убитого и ни одного раненого. И поругали – потому что, пока бежали, многие мальчишки и даже некоторые девчонки ругались матом. Для смелости. Или для важности.

А вообще, на «Зарницу» приезжали к нам солдаты из Мулино, играли в «Захват флага», учили разбирать и собирать автомат, надевать противогаз и потом еще катали всех по лагерю в танке.

Ту, первую зарницу, я почти не помню. Зато помню другую, уже в старшем отряде. Мы ее ждали. Мы заранее распределяли роли, кто будет с автоматом, кто в разведке, кто флаг охранять, а кто медсестрой. Подъем в день зарницы был раньше, чем обычно. Но самый старший, первый, отряд умудрялся вбежать на наш этаж еще раньше официального подъема и дикими воплями «Танчики!», «Салют!», «Рота, подъем!» вылить на нас ведра воды или перевернуть вместе с матрасами. Мы заранее знали, что так будет, но не успевали проснуться раньше и сбежать, например, в туалет. Или приготовить ответный «удар». У нас не было будильников. И для нас было загадкой, как это старшие успевают к нам до подъема?