– Да вот, – Верка пухлой рукой просунула в окошко черную лайковую перчатку.

– Перчатка? – удивилась Катерина.

– Вот и я говорю, июнь месяц на дворе. Зачем твоему... хахалю перчатки?

– Это не его, – Катерина решительно впихнула перчатку обратно в застекленное пространство.

– Нет, его!

– Нет, не его.

– Да его, его! – Верка покраснела от обиды и вытолкнула перчатку наружу. – Я же не слепая, и не сумасшедшая! Он по лестнице как метеор пронесся, а из штанов у него, из джинсов то есть, вывалилось это ... изделие.

Катерина пожала плечами, закинула перчатку в сумочку и пошла к двери.

– Эй, Катерина Ивановна, – не унималась Верка, – вы этим своим ... хахалям скажите, что у нас дом приличный, лифты работают, а то где это видано, шестнадцать этажей козлом скакать! Пусть даже и вниз...

«Мустанг» завелся с пол-оборота, как и полагается заводиться спортивным машинам. Он был хоть и старенький, но «Мустанг»! А еще он был восхитительно красного цвета!

На пробки в дороге было потрачено положенных полтора часа. Вынужденные простои Катерина переживала тяжко: елозила за рулем, постукивала по нему кулаками, и даже пританцовывала сидя, если по радио звучала подходящая музыка. Сегодня, как на зло, в эфире попадалось одно занудство. Катерина, потерзав приемник, выключила его, еще на один слой накрасила ресницы и губы, посигналила громко – просто так, чтобы спустить пар, прочитала по губам водителей, сидящих в соседних машинах «идиотка» и «дура».

В общем, все как всегда: тихой сапой добралась до работы, пообещав себе, что завтра непременно попробует доехать сюда на метро.

Секретарша Алла стрельнула на нее подведенным глазом, в глазу читалась насмешка – опять в красном! Алла стояла на стуле и поливала цветы на высоком шкафу. Она очень жалела, что шеф у нее не мужчина. Любой мужик бы сейчас обалдел от ее изгибов, подчеркнутых одеждой и позой. Катерина же скользнула по ней равнодушно-веселым взглядом, и Алла почувствовала себя бледной молью.

– Катерина Ивановна, звонили из центра наружной рекламы, из компании «Олдис», из группы «ГФ», из журнала «Образ», из...

Алла была хорошей секретаршей, она не только записывала, но и наизусть помнила, кто звонил.

– Спасибо, Алла. Я опять опоздала. Пробки!

Катерина открыла свой кабинет, прошла к столу, отшвырнув сумку в кресло.

– Кофе, Алла! Умоляю!

Алла усмехнулась. Катерина Ивановна, как всегда, не приказывает, не просит, а умоляет, позволяя чувствовать себя не секретаршей, а благодетельницей.

– Кофе? – как обычно переспросила Алла. Начинался хорошо заученный утренний диалог. Жаль, что Катерина Ивановна не стройный молодой мулат, который не знает, куда деть свой темперамент. Впрочем, она и так не знает, куда его деть.

– Ну... или чай... Стой! Нет, кофе!

– Катерина Ивановна, вы говорили, вам врач сказал...

– Сказал. Кофе вымывает калий из организма. Столько, сколько я пью, его пить нельзя.

– Вот видите! Чай, – отрезала Алла, крутанулась на каблуках и пошла шагом караульного к двери.

– Кофе! – шарахнула Катерина кулаком по столу.

– Врач!

– Господи, – взмолилась опять Катерина, – ты бы видела этого врача! Маленький, тощенький, синенький, мешки под глазами, пузыри на коленках! По-моему, он просто позавидовал моему цветущему виду и решил подпортить мне жизнь. Заявил про спайки в бронхах, плохие анализы, запретил пить кофе и курить. Кофе! И побыстрее. – Катерина достала из ящика стола сигареты и закурила, вдыхая дым с жадным удовольствием.

Алла кивнула, зацокала каблуками, но у двери остановилась.

– Катерина Ивановна, а пузыри на коленках – это от чего?

Катерина с трудом поняла, о чем она и рассмеялась: