– Больше н-не м-могу, – зубы ляскали от холода.

– Повернись, – скомандовали ГУБЫ. – И ничему не удивляйся.

Гриша – Гулам повернулся и увидел на мокрых ветках дерева в пластиковом пакете на вешалке плащ, а на другой ветке – шляпу.

– Это тебе, – сказали ГУБЫ. – Одевай, не бойся.

Гриша – Гулам мигом скинул промокшее пальтишко и надел плащ.

– Это тренчкот от Барберри4, – прокомментировали ГУБЫ, но Грише – Гуламу было не до названия плаща. В нем сразу стало тепло. Еще примерил шляпу, которая пришлась впору.

– Такая шляпа называется федора, – подсказали ГУБЫ.

Для Гриши – Гулама названия вещей не имели значения. Главное, вещи были новые, не ношенные. У него давно не было новых вещей. Обычно приходилось донашивать чужую одежду.

– А на ноги? – Гриша – Гулам осмелел. Если ГУБЫ дали одежду, почему не попросить обувь. – Новую, и желательно с сухими носками.

– Ты меня разоришь, – вздохнули ГУБЫ. – Сейчас получишь. Только не подглядывать!

Гриша – Гулам привычно зажмурился, а потом увидел обувную коробку с непонятной надписью.

– Это американские зимние кроссовки скечерс. Внутри них сухие носки.

Гриша – Гулам забежал в подъезд дома и, опершись на перила лестницы, снял мокрые туфли, надел сухие носки и кроссовки. Как хорошо! Он вспомнил, что видел такие стильные кроссовки у старшего внука бабки, когда тот еще гулеванил на свободе. Теперь в новой одежде и обуви, он почувствовал себя другим человеком. Сразу стало тепло. Теперь – как быстрее попасть домой.

– ГУБЫ, – умоляюще сказал он. – Помоги добраться домой.

– Это как? – удивились ГУБЫ. – У меня нет ковра-самолета.

– Можно вызвать такси, – стал умолять Гриша-Гулам. – Только у меня тридцать рублей, а надо не менее сотни.

– Слушай, а ты не охамел? Думаешь, я просто так оказываю помощь? За все придется платить, и платить дорого, – проворчали ГУБЫ.

– Я согласен на все, только помоги!

– Хорошо, – подумав, заявили ГУБЫ. – Покажи деньги.

Гриша – Гулам выгреб из кармана монеты и показал на раскрытой ладони.

– Можешь убирать, сейчас в кармане будут еще монеты, – и через минуту Гулам ощутил, как у него потяжелел карман. – Можешь вызывать такси.

– Спасибо, – радостно заявил он. – Огромное спасибо.

ГУБЫ не ответили. Они исчезли со стены.

Такси быстро довезло до дома, и он прокрался в свою комнатушку, но бабка Тоська не спала:

– Где шлялся, паскудник?

– В полиции был, – коротко ответил он, аккуратно развешивая подаренные вещи. Какая шляпа, какой плащ, ах, какие кроссовки! Этим вещам сноса не будет.

– Наконец-то и тебя посодют, – радостно проскрипела бабка. – Спать ложись.

Гриша – Гулам не обратил внимания на бабкины «пожелания» и нырнул под одеяло. Однако сразу уснуть не удалось. Вспомнились события прошедшего дня. Особенно понравилась дознавательша – Настена Борисовна, её точеная фигурка и длинные стройные ноги. Она села на стол и, задрав подол, развела в стороны ноги, провела розовым язычком по нижней губе, а потом поманила пальцем. Рука привычно нырнула в трусы, и он стал дрочить, представляя себе обнаженную дознавательшу. Он не пользовался успехов у женщин. Виной тому была субтильная кавказская внешность. Однако мужская сущность требовала женского тела, и он нашел отраду при помощи безотказной Дуньки Кулаковой, что каждую ночь приходила на помощь. Дунька была чуткой, отзывчивой, а какие у неё были нежные ручки! Гриша – Гулам достиг оргазма, по пальцам потекла липкая теплая жидкость. Настена Борисовна нежно погладила по щеке и поцеловала в губы. Осчастливленный, герой-любовник уснул.

2.

Опер ехал за рулем беспородного «китайца»-паркетника, который ловко притворился внедорожником, когда его покупал. Он ласково назвал купленную машину «мой китайчонок». Корпус машины был уже тронут коррозией, но двигатель и ходовая были в порядке. Поэтому и продавалась сравнительно дешево, хотя опер в очередной раз убедился, что надо было не жаться, а купить машиненку подороже, но деньги… Вечная болезненная тема для любого полициянта, чье денежное довольствие не очень велико. Опер дослужился до капитана, и очень хотел получить майорские погоны, но, как назло, не было свободной майорской должности. Однако он не собирался быть вечным капитаном и уходить на пенсию с четырьмя звездочками на погонах. Большая, хоть и одинокая звезда на погонах, лучше россыпи четырех мелких звездочек, и пенсия майора выше, чем капитанская, поэтому постоянно узнавал в кадрах об освободившихся майорских должностях. Даже коньяк кадровику поставил и намекнул о будущей благодарности.