Только вот мобильник Тины то недоступен, то она не отвечает. А теперь вообще выключен. Что могло случиться? Олег видел ее несколько дней назад. С ней все было в порядке. Она ничего не говорила о своих планах. Те несколько месяцев, которые она провела тут были крутыми, моя девочка светилась каждый мой увал, так что … где она? Я не слышал ее голос уже полторы недели, и начинаю переживать.

– Молчит?

Смотрю на друга. Он кивает на мобильник, который я кручу в руках, набирая номер Тины каждые пять минут.

Киваю.

– Может с телефоном что-то? – выдвигает он предположение.

Может и так. Но если с ее телефоном что-то и случилось, она уже должна была решить эту проблему. Пойти и купить новый – как самый простой и доступный вариант.

Вот что с ней? Она могла поехать к своим новым знакомым в гости, где… нет, эти ребята нормальные, я редко ошибаюсь в людях, они не сделали бы с ней ничего… ничего… Черт! Она могла банально потеряться в городке. Но вряд ли бы не смогла найтись за полторы недели, ее географический критинизм не так уж и силен. Она могла улететь в Москву или в ЛА, но тогда она позвонила бы. Отправила бы сообщение. Или передала бы записку на КПП. Вдруг ее похитили? Нет! Кто ее похитит? Ее могла сбить машина… она могла пойти купаться и утонуть… или вообще горные местные жители могли утащить ее в аул… А может она снова заболела, и лежит в кровати, и не может даже встать…

– Мужик, я уверен, что ее никто не утащил в горы, – голос Олега.

Блин, я что, вслух все думал?

Нет, просто он слишком хорошо знает меня.

Черт! Какого хрена она не уехала в Москву? Я пошел на поводу у ее слез и собственной похоти, когда согласился на ее годовой академ.

– Не понимаю, – тихо говорю я, – что могло случиться? Я не поверю, что она могла просто так уехать, не предупредив.

Мы валяемся на кроватях, после утреннего построения, пока офицеров в расположении нет. Духи занялись уборкой части. А мы с Олегом сгоняли до чепка и грызем леденцы.

Тут замечаю, что Ефимов, наш ефрейтор, собирается в увал.

– Ефим! – кричу я, вскакивая с кровати.

– Товарищ сержант! – он комично вытягивается по стойке «смирно», шуточно отдавая мне честь.

– Слушай, не в службу, – подхожу к нему.

Ефрейтор расслабляется, мы с ним одного призыва, так что дать ему указание я не могу. Но мы сохраняем товарищеские отношения, поэтому я могу попросить его об одолжении.

– Загляни по адресу одному, это рядом с частью, много времени не займет. В долгу не останусь.

– А что там за дела? – интересуется он.

– Девушка у меня там. Кристина зовут. Дозвониться не могу.

– А, это та красотка, по которой до сих пор вздыхает прапор? – тонкие губы Ефимова растягиваются в мечтательной улыбочке.

– Так точно, – пишу на листке адрес, протягиваю ему, и добавляю без улыбки, – моя красотка.

– Что передать? – серьезнеет Ефим.

– Передай, что меня пока не отпускают в увал, пусть не беспокоится. И руки не распускай.

– Да ты че, Романов! Я тебе кто? Меня своя красотка ждет. Ладно, – уходя добавляет он, – будет сделано.

Возвращаюсь на кровать, соседнюю с Олегом. Тот заталкивает в рот целую конфету, уже шоколадную и жадно разжевывает.

– Может, дяде Русу позвонишь?

– Чтобы он с Москвы сюда прилетел?

Белобрысый пожимает плечами.

Не хватало еще втягивать в это моего охранника.

– Давай-давай, – командую своим новым четверым уборщикам, – чище моем. Ночью не научились, будем днем стараться. Да, Тимофеев?

Он у меня любимчик. Парень поднимает на меня наглые глаза, отрывая их от половой щетки.

– Да тут еще с ночи чистота, – ворчит.

– Нам не просто чистота нужна, – поучаю я. – Погода сегодня пасмурная, солнце не светит. Твое жизненное предназначение на сегодня, Тимофеев, после того, как сдал будущего дембеля, начистить пол так, чтобы он светил нам в казарме вместо солнца.