Солнечногорск. И название у города такое красивое. Солнечное.

До сих пор не понимаю, как Юре удалось отговорить меня последовать за ним.

На отходной парень был таким ласковым, что мне не хватило духу спорить с ним, и когда он попросил сосредоточиться на учебе, я покорно кивнула. А потом танцевала для него и в ответ на его «Не вздумай приезжать ко мне одна. Не хочу, чтобы ты ездила так далеко» тихо согласилась. А лежа на мягких подушках, разбросанных по полу холла его дачи, не смогла противостоять нежным прикосновениям дорогих рук, и пообещала вести себя прилично и не носить слишком открытых нарядов.

Его нет три месяца. Я не видела его три месяца. Я не прикасалась к нему три месяца. Я ненавижу словосочетание «три месяца».

Кривлюсь от яркого луча зимнего солнца, хвастливо ударившего меня в глаз, отразившись в зеркале. Ну вот, стрелка на веке криво пошла. А все потому, что я не могу ни на чем сосредоточиться. Дозвониться до своего парня я не могу, у них, видите ли, по телефону разговаривать можно только в определенное время. Так почему вчера, после обеда, когда было «это самое» время, он мне не позвонил? Оборзел совсем?

Грустно. Поправляю макияж. Зацепляю волосы у лица красивыми заколками с белыми бусинками, и увожу пряди в широкую косу. Показываю язык солнечному лучу, не вышло у него испортить мой макияж. Зато настроение идет вверх. Сегодня же пятница. Всего три пары, и то одна – физкультура. У меня как раз новый спортивный костюмчик веселого желтого цвета. А две первые пары – английский. Ха! Могу вообще на них не ходить.

Но пойду. Разговор с Юрой перед его отъездом, в котором он дал четкие инструкции по моему внешнему виду и поведению, не выходит из моей головы. Теперь, даже когда его нет рядом, я думаю о том, как он отнесется к моей одежде, и одеваюсь максимально просто. Пары не пропускаю. И практически не пью. Вообще не пила с отъезда своего парня.

Освоилась с черненькой Ламборгини, порой позволяю себе разгоняться. Вот бы других машин не было… но, ничего не поделать, Москва – город оживленный. Прибавляю громкость магнитолы, так что по дороге до универа меня сопровождает The Offspring «You’re gonna go far, kid», говорящий, что я далеко пойду. И погода замечательная. Снег блестит под яркими лучиками солнца, весело переливаясь, словно серебристая пыль. В городе его немного, оттого веселее и привлекательнее каждый ледяной островок. И легкая невесомая шубка из белой норки здорово развивается при каждом шаге, приближающем меня к универу. Хорошо, что на тротуарах снега нет, иначе моя пятнадцатисантиметровая шпилька затрудняла бы ходьбу.

В аудитории собралась уже вся группа, и пока не пришла преподаватель английского, ребята обсуждают пятничный поход в клуб. Я тоже хочу пойти, выгулять новое платьишко. Как отнесется к этому Романов? Как всегда – взбесится. Ну и пусть! Я сижу дома с самого его отъезда, а это, на минуточку, уже три месяца. Надоело. И кто его заставлял сваливать в эту армию? Мне нужно общение.

– Орловская, а ты пойдешь?

На мои плечи ложатся две ладони. Поворачиваюсь. Это Яша. И он ко мне неравнодушен, чего не скрывает с самого того момента, как узнал, что мой парень в армии. Негодяй буквально прохода мне не дает. Вчера подловил в курилке и настойчиво предлагал подвезти до дома, хотя прекрасно знает, что моя супер крутая тачка припаркована на стоянке университета. Симпатичный парень, с выбритыми висками и чуть проступающей коричневой щетиной. Но… как можно назвать кого-то симпатичным, если у тебя есть Романов? Юра воплощение мужественности и мужской красоты. Я не могу даже рассматривать других парней. В моей голове всегда только он. Мой школьный мальчик.