Правительство подтянуло в Москву дополнительные войска, и после одиннадцати дней ожесточенных уличных боев восстание было подавлено. Наступила реакция – массовые аресты, обыски. А.М. выехал в Финляндию, где в Гельсингфорсе встретился с Лениным и Леонидом Красиным. По предложению последнего было решено отправить Горького в Америку для сбора средств на нужды революции, а также для агитации против предоставления займов царскому правительству.

Из письма А.М. Екатерине Павловне: «Начальство обнаруживает явное желание изловить меня – к чему дал повод некий московский фабрикант, и, что ты, вероятно, уже знаешь из газет. Желания сидеть в тюрьме у меня нет, а потому я отправляюсь за рубеж. Сейчас сижу в одном укромном месте, а на днях уже двинусь по морю в Швецию. Еду – надолго, ранее конституции не вернусь. Ибо еду с определенной целью, коя воспретит мне въезд в Россию вплоть до лучших времен».

Перед отъездом за границу А.М. очень хотел повидаться с детьми, в письме сыну даже обещал приехать к нему в Крым, в Ялту, где он находился с матерью. Но, понимая, что последует его немедленный арест, пишет Максиму: «Очень хочется увидеть тебя и Катеринку, но приехать не могу, потому что должен ехать в другую сторону и далеко. Увидимся, когда в России будет конституция, а может быть, и раньше, если ты с мамой приедешь за границу. Что такое конституция – спроси у мамы… Милый ты мой сын! Я очень хочу видеть тебя, да вот – нельзя, все! Ты еще не знаешь, что такое “долг перед родиной” – это, брат, не шутка. Спроси маму – что я делаю, и ты поймешь, почему я не могу теперь видеть тебя, славный мой!»

Из Финляндии Горький 12 февраля 1906 года выехал в Швецию, а оттуда направился в Америку.

Осенью 1906 года, после поездки в США со своей гражданской женой (развод с моей бабушкой А.М. так и не оформил) актрисой Марией Федоровной Андреевой, А.М. решил обосноваться в Италии: вернуться на родину писатель не мог – московская прокуратура возбудила против него дело по обвинению в участии в восстании. От планов временно осесть в Финляндии или Франции также пришлось отказаться.

Утром 13 (26) октября пароход «Принцесса Ирена» прибыл в Неаполь. Поселиться решили А.М. и Андреева в роскошном «Гранд-отель дю Везуве», расположенном почти в центре знаменитой неаполитанской набережной. Заполняя карточку приезжего, А.М. указал свою настоящую фамилию – Пешков, ему не хотелось привлекать излишнего внимания любопытствующих, но в отношении профессиональных журналистов маленькая хитрость не удалась, и уже за завтраком пронырливые газетчики брали интервью у «одного из самых знаменитых писателей современности».

Неделя жизни в Неаполе пролетела почти мгновенно: 15 октября пролетарские организации города организовали многотысячный митинг не только как дань уважения лично Горькому, но и как выражение солидарности с революционной Россией. Ежедневные встречи с писателями, видными общественными деятелями, депутатами парламента и просто с людьми, пожелавшими выразить свое уважение «символу русской революции»… И, конечно же, каждый день экскурсии по одному из самых красивых городов мира. Осмотр знаменитых неаполитанских музеев – Неаполитанского национального музея, музея Сан-Мартино, – а вечерами театры – «Политеама», «Нуово», «Фондо» и «Меркаданте». И везде самый теплый дружественный прием.

«Здесь удивительно красиво все – природа, люди, звуки, цветы… Принят я здесь – горячо», – пишет он Екатерине Павловне. Но пора было приниматься за работу – А.М. не позволял себе длительных перерывов. Да и местные власти, напуганные многотысячным митингом и беспорядками, вызванными пребыванием писателя в Неаполе, настоятельно требовали сократить время пребывания в городе. 20 октября 1906 года Горький уехал на Капри – остров как нельзя более подходит для писательской работы, требующей уединения и спокойной обстановки.