– Да встаю уже, мам, встаю, – нехотя отозвался из своей комнаты Сашка и начал медленно выбираться из-под своего теплого одеяла. Он скинул с кровати одну ногу, затем другую, сел на край, огляделся по сторонам и, обнаружив на кресле домашнее трико, неуклюже прыгая на одной ноге, натянул его на себя, затем накинул поверх рубашку и, не застегиваясь, поплелся в сторону ванной, все еще щурясь от света.

Электрический чайник на кухне напряженно булькал кипящей водой, на сковороде шипела горячая яичница, и Галина Николаевна, Сашина мама, привычным движением отрезала ровные куски белого хлеба и намазывала на них тонким слоем сливочное масло.

Галина Николаева работала в ЖЭКе, совсем недалеко от дома, но вставала всегда раньше всех, чтобы приготовить завтрак, погладить необходимые вещи и, пожелав всем удачного дня, спокойно отправиться на работу.

– Ну наконец-то поднялся, – тихо произнесла она, обращаясь к сыну и откладывая в сторону последний приготовленный бутерброд, – иди умывайся и садись завтракать. Папа еще спит, не буди его, ему сегодня к двенадцати на совещание, пусть поспит пока, а я побежала на работу, у нас сегодня комиссия от руководства города приезжает, поэтому мне пораньше прийти нужно. Ну все, удачного всем дня, я побежала.

И с этими словами Галина Николаевна, на ходу накинув на себя легкий плащ и прихватив сумочку, почти бесшумно проскользнула в дверь, аккуратно обитую с наружной стороны тканью темно-вишневого цвета, и очень мягко, не хлопая, закрыла ее за собой.

– Пока, мам, – крикнул из ванны Саша, но, услышав удаляющееся ровное цоканье маминых каблуков по пустой лестнице подъезда, понял, что его не услышали, поспешно продолжил умывание.

Погасив газовую колонку на кухне и перекрыв воду в ванной, он принялся с аппетитом поедать свой завтрак, не забыв отрезать себе толстый кусок вареной колбасы и бросить его поверх масла. Запивая горячим чаем сытный бутерброд и глядя одним глазом в телевизор, где хорошенькая дикторша, как всегда без эмоций, рассказывала о новостях, Саша думал совсем о другом: о предстоящей контрольной по курсу бухгалтерского учета, которую новый преподаватель, вопреки всем традициям, грозился провести в самом начале нового учебного года, чтобы, как он выразился, «объективно оценить подготовку учащихся и наставить их на путь истинный».

– Вот благодетель-то нашелся, – с явным возмущением говорил про себя Саша, смачно отхлебывая немного остывший чай, – кому нужен его истинный путь, Буддой он себя возомнил что ли, великий вождь и учитель. Видали мы таких умников, – продолжал тихо ругаться Саша, отправляя в рот последний кусок горячей яичницы и дожевывая колбасу.

Порыв свежего воздуха внезапно ворвался на кухню через открытую форточку, и с улицы пахнуло приятной осенней свежестью. Саша поднялся из-за стола, собрал грязную посуду и аккуратно, чтобы не звенеть тарелками и не разбудить отца, поставил ее на самое дно раковины, сполоснул под теплой струей воды свою кружку и убрал ее в стол.

Лежащий на стуле возле холодильника телефон лихорадочно и беззвучно затрясся. Саша взял его и, посмотрев на цветной экран, прочел имя звонившего – Димка Потапов.

Димка и Сашка были ровесниками и дружили с самого детства. Всю жизнь они жили в одном доме, хрущевке семидесятых годов постройки, учились в параллельных классах одной школы, без разрешения ходили друг к другу в гости, что считалось совершенно нормальным и даже само собой разумеющимся. Вот и сейчас они учились в одном техникуме, хотя и в разных группах. До сих пор их родители довольно тесно общались между собою, отчего их давняя дружба казалась им еще крепче.