– Так какие слухи обо мне все-таки дошли до вас?

– Вы действительно хотите это знать?

– Уверен, что уже слышал большинство из них. Но давайте, выкладывайте все, а я скажу, правда это или нет.

– Ну, хорошо. Для начала я слышала, что вы помешаны на пунктуальности. Думаю, нет необходимости спрашивать, правда ли это.

– Полагаю, что нет. – Он улыбнулся. – Что-нибудь еще?

– Вы уволили свою последнюю ассистентку, потому что она недостаточно строго ставила оценки студентам.

Он серьезно кивнул.

– И это тоже правда. Хотя вы упускаете часть истории. Она недостаточно строго оценивала работу только своего парня. Видимо, ее впечатлило то, что он намеревался сделать с ней… надо сказать, тут он приложил массу фантазии. Я все понял, когда увидел, что он писал ей в своих тестах. Ответы были не совсем по теме музыки, но при этом он получал только высшие оценки.

– О! Вот как?

– Что-нибудь еще?

Сама не знаю почему, но я решила приврать насчет слухов о нем, чтобы удовлетворить собственное любопытство.

– Вы женаты, и вас едва не выгнали с работы за то, что вы спали со своими студентками.

Взглянув на его лицо, я поняла, что попала в больное место. Кейн стиснул зубы, и его полные губы сжались в тонкую линию.

– Не женат и перестал спать со студентками после первого года работы.

Я сморщила нос.

– Значит, вы и правда спали со своими студентками?

– Я был молод и глуп. В первый год, когда я начал работать преподавателем, я проводил почти все время в кампусе. Это было единственное место, где я мог с кем-либо встречаться.

– А вы когда-нибудь слышали о сайте знакомств match.com?

– Конечно, всезнайка. Но люди редко бывают такими, какими они представляют себя на подобных сайтах.

Я невольно фыркнула.

– Можете мне не рассказывать!

Кейн приподнял бровь.

– Судя по всему, вам эта ситуация знакома не понаслышке.

– На самом деле я с этим столкнулась только вчера вечером.

– И?..

– У него было только одно на уме.

– Секс?

Я сокрушенно кивнула.

– Мужчины иногда бывают такими засранцами. Без обид.

Его дьявольски соблазнительная губа снова дернулась.

– А я и не собираюсь обижаться. Если, конечно, вы меня не станете так называть, хотя это было бы уже не впервые.

– Но вы ведь не проводите недели, общаясь с женщиной и рассказывая ей, что ищете глубоких отношений, а на первом же свидании откровенно показываете, что не желаете ничего, кроме секса?

Взгляд Кейна переместился на точку между моими глазами.

– Я никогда не ищу глубоких отношений. Но я заранее предупреждаю об этом, чтобы избежать каких-либо ожиданий. Впрочем, могу вам сказать, что даже если я с самого начала предупреждаю об этом, женщины далеко не всегда слышат, что им говорят. Они слышат только то, что хотят услышать. – Он помолчал. – Думаю, можно сказать, что женщины тоже бывают засранками. Без обид.

Я рассмеялась.

– А я и не собираюсь обижаться.

Его глаза в задумчивости блуждали по моему лицу.

– Могу ли я дать вам один совет?

– Разумеется.

– Вы очень красивы. Любой мужчина, который скажет вам, что в момент встречи с вами у него даже мысли не возникло о сексе, просто лживый говнюк. Но человек, который не может признаться в этом даже самому себе, – это совсем не то, что вы ищете, и не стоит обращать на него внимание. Скорее всего, он вообще не интересуется женщинами, и на него не надо тратить свое время.

Он был абсолютно прав, но я подумала, что у меня еще будет время проанализировать его теорию, а в тот момент меня интересовало лишь одно… неужели он прямо сейчас думает о сексе со мной?

Курс назывался «Музыкально-слуховая деятельность».

Все ясно. Лекция была посвящена восприятию музыки. Я снова сидела на заднем ряду, и все мое внимание было поглощено профессором Уэстом, который рассказывал студентам о том, как различные люди – философы, композиторы, светила медицины и даже простые подростки представляют себе процесс восприятия музыкальных произведений. Я вспомнила, что уже проходила подобный курс в первый год бакалавриата, когда мне еще не исполнилось и двадцати одного года. Тогда эти заумные теории не произвели на меня особого впечатления. Наверное, я с тех пор повзрослела и теперь, в двадцать пять, могла по достоинству оценить все эти рассуждения. По крайней мере, в исполнении данного конкретного профессора, которого я слушала, затаив дыхание.