– Н-нет…

– Глупенькая. Ты даже не знаешь, с кем живёшь… Ты ещё совсем девочка, Крис… Так вот.

Невольно опустила глаза. А ведь он был прав. Пойти в чужой дом, к незнакомым людям, начать строить уже давно построенную семью! Это могла сделать, конечно, только я…

По сути, моя мама была американка, но вся ее семья, традиции – индейские. Я католик, но некоторую культуру я исповедаю от нее, уж ничего не поделаешь.

– Вот это фортель! Теперь понятна твоя внешность: скрещение Испанца и индейки.

Артур еле двигал глазами, но следил за моими движениями, словно кот.

– То, что ты видела – это небольшой ритуал, что-то вроде молитвенного забвения, очищения…

– От меня что ли? – я хихикнула.

Он красиво улыбнулся.

Чайник вскипел. А я принялась его заваривать, пока индейский мальчик не погрузился в аскетический сон.

– А эти перья и все остальное – для усиления расслабления? – Я пыталась понять происходящее, в которое была невольно вовлечена.

– Это атрибуты символических знаков. Перья на мне – это "Роуч", а жидкость – символ непобедимости…

– От кого ты защищался? У тебя есть враги, Артур?

Он въелся глазами, затащив в мои глаза свой багаж из проблем и откровений. Хочу их…

– От тебя. Я чувствую в тебе жар, который пытается руководить мной.

Приплыли. Магический магнит под именем Барби… Я сотворила в воздухе странное изваяние.

– Мария, кстати, если ты заметила, со мной – с самого моего рождения. Она была маминой помощницей, и она тоже индейская женщина. Говорит, что ты опасна и для, меня и для отца… – Он улыбнулся и начал поглощать горячий чай, будто изнемогал от жажды.

– Теперь понятно, почему она не взлюбила меня с самого начала, – я забрала ноги под себя на стол и отпила чай, – теперь она отравит меня – и дело с концом!

Артур просунул пальцы в мои – до упора.

– Не отравит. Обещаю. Просто она способна немного ощущать больше, чем мы и даже слегка предсказывать.

– Она сказала, что я превращусь в тигрицу? – моя вторая рука поползла к его щеке и погладила.

Лицо парня изменилось и обрело решительное выражение. Он ласково поддался моей ладони и застыл. Господи, что я творю? Выходит ведьма здесь я?

– Она говорила ещё до твоего появления о белой женщине, которая вначале сделает гнездо, а потом разрушит его…

Я медленно убрала руку. Мне стало грустно. Ворвавшись в чужую жизнь, мне приходится играть с обоими мужчинами. И эта игра скоро усилится. Я же понимаю сама…

– Почему ты стала грустной? Не знал, что Барби страдают.

– Выходит, что так…

– Давай поговорим о чем-то весёлом, – парень поднялся на ноги и обошел меня сзади, например о твоих волосах…

– Упс… А что с ними?

– На них мое перо…

– Посвятил меня в свое племя?

Я встала на колени, прямо на столе, перед ним и заулыбалась.

– Хочешь посмотреть мой живот?

Удивленная и взбунтованная мордашка моего пасынка излучала волнение.

– В обмен на твоё откровение… – мои руки начали расстегивать шелковый халатик, – я должна раскрыть свою маленькую тайну, которая так интересовала тебя…

Его глаза горели сейчас как два поединка с самим собой. Он облизал губы и заблестел скулами, смазанными арома-маслами.

– Конечно хочу… Покажешь мне?

Его пальцы нежно отодвинули края халата и начали трогать пеньюар.

Жгучее возбуждение одолело меня с такой мощной силой, что я еле смогла остановить в себе стон. Не понимаю, как этот юноша влияет на разрушение моей фригидности…

– Небольшая предыстория, милый…

– Всегда меня так зови… – он почти повиновался мне и дышал со мной в такт.

Я не могу остановиться от искушения дать потрогать себя. Что это за непреодолимое ощущение. Не хочу этого и ненавижу себя, но магия совершается именно сейчас… Спасите…