Кроме того, оказалось, что невероятно многообразные способности трих подтверждают, что присутствие их в опухолях не является чем-то невероятным, в отличие от почти нулевой вероятности мутации клеток организма, как это принято официально. Они могут повторять рельеф клетки, инвагинировать (внедряться) в клетку органа хозяина. Могут прикрепляться к тканям органа, к лейкоцитам, к эритроцитам (что подтверждает их присутствие в крови, что, в свою очередь, является болезнетворным фактором).

А размеры трих в их разных формах настолько различны, что сопоставимы практически с размерами любой клетки любого органа (с которыми их можно спутать, если иметь в виду способность трих разительно изменяться внешне).

Если учесть, что простейшие одноклеточные организмы практически бессмертны (размножаясь, делятся, не оставляя трупов), то не нужно выдумывать никаких бессмертных мутировавших клеток многоклеточного организма, который, как известно из школьного курса биологии, смертен.

Ну а что же может их убить, или, для начала, испортить этим трихам жизнь? Конечно же паразитологи изучили и те их свойства, которые нужно учитывать при борьбе с ними. Оказалось, что их убивают прямые солнечные лучи. Оптимальная температура для их роста – как раз температура нашего тела, а вот если она выше 40ºС, то они быстро погибают.

Оптимальный показатель для них – 5,2–6,2, а нормальная кислотность нашей крови – 7,35–7,45. Достоверно известно, что у всех спрутовых больных организм закислен, а значит, более благоприятен для развития трих. Из этого следует, что нужно делать всё, чтобы исправить это положение, в частности, налегать на те продукты, которые способствуют ощелачиванию. К счастью, в интернете можно найти всё.

Очень чувствительными являются трихи к изменению осмотического давления. Это значит, что нужно уделять должное внимание активным физическим нагрузкам, при которых возникает перепад осмоса.

Становилось понятно, каким образом можно выработать методику борьбы с возбудителем спрута. Это что касается создания ему проблем с выживанием. Кроме того, его можно и убивать теми препаратами, которые на практике широко используются при трихониазе.

А вот какие дозировки, какие режимы в последней стадии трихониаза, которым, на деле, являлся спрут, предстояло определять в экспериментальном порядке. Ведь на практике всё это предписывается для избавления от урогенитальной инфекции, а не от злокачественной опухоли. Тут нужно учитывать, что слишком быстрый «падёж» паразитов может вызвать сильную интоксикацию. Вдобавок, при уменьшении популяции трих в организме, возрастает количество всяких хламидий и грибков, которые выходят из них на простор. Круг вопросов для размышлений и изучения неуклонно разрастался.

Болезнь Марибель превращалась в серию экспериментов, которые приходилось проводить непосредственно в ходе лечения. Однако, внедряя что-то новое в эту рискованную, невиданную до того, практику, Сергей начинал с самого себя, как с подопытного кролика, с повышенными дозировками, соответствующими его статусу мужчины и его весу, превышавшему вес Марибель на треть.

В ходе всех этих раскопок в интернете выяснилось ещё одно интересное обстоятельство. Все эти научно обоснованные шаги по избавлению организма от трих натуральными методами (изменение образа жизни и питания) полностью совпадали с тем, что описывают в своих книгах практически все авторы, которым пришлось перенести сорологические заболевания.

Никто из них не знал об открытии Слащёвой, но и Джейн Плант, и Давид Севан-Шрайбер, и Ян Гоулер, и другие авторы книг о своём опыте уделили внимание тому, что официальная методика борьбы с опухолями малоэффективна. Севан-Шрайбер, например, удивился, когда светило сорологии, которое его обследовало, на вопрос «нужно ли что-то менять в образе жизни», ответило: «ничего не нужно менять».