В первое посещение своей красавицы-жены Сергей окаменел: лицо её было разукрашено всякими синяками и подтёками, среди которых выделялась почти полностью заплывшая фиолетово-чёрной опухолью прорезь одного из глаз. Оказалось, что накануне ночью она проснулась от желания сходить в туалет, хотела встать, но, не в силах двигаться, рухнула с кровати на пол, ударившись о него головой. Вдобавок, подлоктевые сгибы тоже были сине-чёрными со следами от игл шприца.

А вскоре случился приступ эпилепсии. Слава богу, новая порция компьютерной томографии показала, что всё сошло относительно гладко. Но бедная истерзанная жёнушка Сергея была привязана к кровати жгутами. Жуткое зрелище. В какой-то момент Сергею показалось, что перед ним не его Белка, а бомжиха. Какими их показывают в фильмах.

В следующий визит Белка закатила истерику с требованием убрать какую-то лестницу, пока не выяснилось, что имелись в виду перила, которые пристегнули к её кровати, чтобы предотвратить ещё одно падение.

Тогда Сергей подумал, что его жене что-то повредили при операции, и она не в состоянии адекватно воспринимать события. С какой-то обречённостью он спросил её, знает ли она, кто он такой. От души отлегло, когда она уже спокойно ответила: «Да, ты мой муж Серхио».

Было дело, как-то они долго возились с уткой под одеялом, пока Белка снова не разошлась, откидывая одеяло и упрекая Сергея в никчёмности. Другие пациентки в палате повеселились от души.

Случился ещё один эпизод, когда Сергей опять подумал о том, что у его жены не всё в порядке с головой. С разрешения медсестры, Сергей отвёз её в кресле в туалет, потом он долго пытались усадить её на унитаз. Однако, сделав дело, она, оторвав приличный кусок туалетной бумаги, долго смотрела на него, не понимая, что с ним делать. Пришлось Сергею объяснять на практике.

А после этого, долго и монотонно она водила зубной щёткой из одного угла рта в другой. У Сергея снова появилось ощущение, что его жена тронулась умом. Немного успокоился, когда отобрал у неё щётку, и на этот раз она не протестовала.

Через несколько дней Белке разрешили делать прогулки по вестибюлю. Она в инвалидном кресле, а Сергей, так сказать, за рулём. Ему нестерпимо больно было видеть, как её шея не выдерживала напряжения, и голова постоянно опускалась на грудь. Но они уже могли потихоньку беседовать.

Тёща Сергея настояла, чтобы не спешили с выпиской. Ей даже пришлось прибегнуть к угрозам, поскольку больница была переполнена. В конце концов, донье Исабель удалось отсрочить выписку на несколько дней.

Квартира, где Марибель жила с сестрой, была на втором этаже, поэтому, выписавшись из больницы, она стала жить в доме двух сестёр своего отца, на первом этаже которого была комната с больничной кроватью с регулирующимся наклоном.

Сергей стал навещать жену каждый день в условленное время. Они прогуливались в окрестностях дома, и начинали уже более детально обсуждать, что делать дальше. Постоянные упражнения, физические и умственные, которые прописал невропатолог, постепенно начинали давать результат. Белка училась заново писать, начиная с каракулей; они играли в какие-то карточные и другие настольные игры, в которые играют, обычно, дошколята.

А когда в конце мая они на пару недель перебрались в предоставленный им одной из тётушек пустовавший дом в родном городке отца Марибель, уже точно знали, что будут делать, чтобы нарушить неприглядную сорологическую статистику по мультиформной глиобластоме, и уже начали делать первые шаги в этом направлении.

Марибель ещё плохо что соображала, но Сергею удалось убедить её в том, что, коли официальная сорология и сухая статистика давали ей два-три года жизни при самых благоприятных условиях, причём последние полгода – сплошные мучения, то нужно действовать вопреки официальном протоколу лечения.