«Еще Страбон писал о пирамиде Хеопса: «На боку пирамиды на небольшой высоте есть камень, который можно отодвинуть. Если приподнять этот камень, откроется извилистый ход, ведущий к могиле».

В это последнее слово и упирался палец Марьяны, словно указующий перст судьбы…

Тут слезы снова нахлынули, а поскольку некого было стыдиться, кроме себя, Марьяна и предалась единственному доступному ей занятию: горькому плачу.

Испугавшись, что вот-вот просто спятит на почве истерики, наконец пошла в ванную и долго умывала распухшее, горящее от слез лицо, пока не спохватилась, что за шумом воды не услышит звонка, если телефон каким-то чудом исправится.

Ринулась обратно в комнату – и запнулась, услышав чей-то негромкий окрик за окном:

– Эй, ты! Выходи!

Говорили по-английски.

Марьяна, прячась за выгоревшей, однако до хруста накрахмаленной ситцевой шторкой, подкралась к окну – и обомлела, увидев две высокие мужские фигуры, стоявшие в палисаднике и наставившие на дом пистолеты.

Первым чувством было какое-то полудетское, наивное изумление полной разболтанностью охраны правопорядка в этом несусветном городе. Ни стыда, ни совести у здешних громил! А вдруг все-таки нагрянет полиция? Хоть бы для приличия таились, перебегали к крыльцу под прикрытием кустов…

Ей стало чуть полегче, когда один из незнакомцев, невысокий, тощий араб, задрал майку и вынул из-за пояса нечто, до боли напоминающее полицейский жетон.

Неужели все-таки правопорядок здесь блюдется?! Марьяна не верила своим глазам: от кого охраняют граждан? От нее? Каким образом и почему на нее вышли местные копы, столь старательно загримированные под уличных оборванцев? Предположим, они-то и есть суперагенты, но какой интерес для них может представлять какая-то Марьяна? Неужели предполагают, что это она навела «порядок» на вилле «Клеопатра», а потом сбежала? Глупости. И откуда они вообще знают о ее местонахождении?! Следили за их с Васькой такси? Чего ради?! Единственное правдоподобное объяснение, которое могло прийти в голову: соседи заметили мелькающую в доме фигуру и подняли тревогу. Однако, оглядев глухие заборы и завешанные тряпьем балконы ближней «высотки», Марьяна покачала головой. Куда там! Если только в одном из домов не выставлена стереотруба, никто не мог дать знать в полицию о ее присутствии, кроме…

Кроме Васьки.

Ну конечно же! Все очень просто, даже смешно. Васька, очевидно, обнаружил на вилле «Клеопатра» что-то такое, из-за чего вызвал полицию. А они поехали за Марьяной – может быть, как за единственной оставшейся в живых обитательницей этой виллы…

У нее перехватило горло от ужасной картины, вмиг нарисованной воображением, и тут взгляд ее оторвался от араба (который под прикрытием своего жетона все ближе подбирался к крыльцу) и упал на его спутника, толстощекого негра в полосатой рубахе навыпуск и просторных белых штанах.

Марьяна могла бы спорить на что угодно, что уже видела его сегодня. Но где? Случайно на улице? Да она их штук пятьсот видела, негров-то, с чего было запоминать именно этого? Или просто кажется? Да неважно, ей-Богу. Все разъяснится, когда она выйдет к этим бравым местным копам. Нет, не очень-то бравым: вон как наставили на дом револьверы! Будто собираются брать «незаконное бандформирование»! Марьяна вымученно улыбнулась мимолетному воспоминанию. Неужели Васька не сказал им, что она здесь совсем одна, не вооружена и вполне безопасна?

Что, выходить с поднятыми руками – на всякий случай? Криво усмехнувшись, она шагнула к выходу, потянувшись за платком, брошенным на стул. Платок соскользнул, Марьяна наклонилась за ним, но нечаянно смахнула на пол сочинение академика Шеметова. Жаль, не прочитала. Разве что одолжить на время? Поможет отвлечься. Васька, наверное, не будет возражать.