— Верно понимаешь. Женщина одинокая, живёт с мопсом. Несколько лет назад на пенсию вышла, заняться особо нечем. У таких в своей жизни ничего интересного, вот и наблюдают за соседями. Хотя она говорит, что, может, особо внимания бы не обратила, но таким в их подъезде ходить не к кому. Она их за коллекторов приняла, стала прикидывать, к кому могли пожаловать. А потом Дебенко из окна… — он многозначительно замолчал. Отхлебнул из стакана, прожевал пирог.

По всему выходило, что соседка Дебенко действительно видела людей Афанасьева.

— Сверху уже пришёл неофициальный приказ не давать делу ход, — добавил Миха.

— Но ты, как понимаю, собираешься его проигнорировать, — с утверждением. Слишком давно я знал Миху, чтобы сомневаться в этом.

— Дебенко была на втором месяце.

Я резко повернулся к нему. Стиснул зубы. Вот же проклятье! Внешне друг был спокоен. Скрытую в нём ярость можно было только почувствовать.

Он тоже посмотрел на меня. Во взгляде была решимость.

— Чёрт возьми, — выругался тихо. — Этого я не знал.

— Ты нет, а Афанасьев, вполне возможно, знал. Скорее всего, ему предоставили все данные, вплоть до последнего похода в женскую консультацию.

Я ещё раз выругался. Швырнул пустой стакан на приборную панель. И, взяв папку, кинул на колени другу.

— Это копии, — ответил на его немой вопрос. — Оригиналы в надёжном месте. Как только они будут нужны, я скажу тебе, где именно. Так будет безопаснее.

— Придётся действовать в обход руководства, — открыв папку, он пробежался взглядом по строкам. Перелистнул пару страниц.

— Афанасьев ответит и за Дебенко и за всё остальное, Мих. Я тебе обещаю.

Друг оставил бумаги в покое. Закрыл папку.

— Ответит, — согласился он. — Я тебе тоже обещаю.

6. Глава 6

Кристина

Рихарда не было весь день. Когда я спустилась вниз, Яков тоже собирался уходить, но был он один. На мой вопрос, где Ард, он ответил, что, когда тот вернётся, скажет сам. Если посчитает нужным.

— Он знает, что делает, — проводив Якова, подошла ко мне Мира. — Рихард.

— Он, может, и знает. А я нет, — немного раздражённо. Хотя раздражение это к Мире никакого отношения не имело. — И от этого только накручиваю себя. Почему просто не объяснить?! Это ведь и ко мне относится. Ко мне и к моей дочери, Мира! Почему?! Или он думает, что мне всё равно?

Она посмотрела на меня так выразительно, что оставалось лишь вздохнуть. Вряд ли Мирославе с Яковом было проще, чем мне с Рихардом. Достаточно было вспомнить, что именно он упёк её в следственный изолятор только потому, что она не согласилась добровольно выйти за него замуж. Зато теперь на пальце её красовалось кольцо, а сама она носила под сердцем его ребёнка. И выглядела при этом счастливой, хотя ещё недавно была вынуждена пройти через кромешный ад.

— Вот такие они, Крис, — улыбнулась она немного грустно. — Наши мужчины.

— Наши, — я так же грустно усмехнулась. — Это Яков твой, а Ард, — качнула головой, — не знаю, был ли он вообще когда-нибудь моим. Но то, что между нами сейчас…

— Жалеешь себя?

— Нет, просто…

— Жалеешь, — выговорила она с утверждением. — И из-за этого ничего не видишь. Не стал бы Агатов трястись над тобой, если бы ничего не было, Кристина.

— А разве он трясётся?

— А разве нет?

Мира смотрела на меня внимательно. Этот взгляд заставил задуматься, сделать несколько мысленных шагов назад, оглянуться. Если всё это — желание наказать, не слишком ли сложно? Куда проще было бы не вмешиваться и дать мне сгнить в тюрьме. Желание вернуть? Тоже не очень-то похоже.

— Я не знаю, — призналась честно. Помолчала и всё-таки решилась: — Алиса его дочь, Мира. Его, а не Дмитрия. Мой бывший муж об этом знал всегда. А Рихард… он узнал только два дня назад.