Чудаков – фазан, только сам закончил учебку, еще не заматерел. А Бочкарёв и Кочетков уже год отслужили. У молодых сержантов не так много привилегий. Они должны всё время быть с личным составом. Поэтому Чудаков быстро придёт, помыв ноги. Но пока, мы одни лежим на двухъярусных кроватях. Я наверху, мне видно в окно часть соседней школы. Там учат поваров, на границе много специальностей есть. Но им сержантов не дают. Только нам в инженерных ротах и водителям с автошколы. Кровати через три от меня, Морозкин из Наро-фоминска – крепкий парень с накаченной спиной, так, что она у него похожа на фигуру шахматного коня. Он начинает шутить, анекдоты рассказывать, подсмеивается над всеми.

–Митин. А ты почему Митин? – спрашивает меня. – Потому что… – и пытается срифмовать мою фамилию, смеётся, всем весело.

–А ты, тогда Иван – потому что болван! – Среагировал я. Все опять смеются.

Морозкин, получив отпор, переключается на других. Кто- то не сможет ответить раз, другой. И как то не заметно, над ним начинают подтрунивать уже все. Козлы отпущения во многих коллективах появляются. И в школе, и на работе.

–АЛЁ-Ё-Ё!!! – дверь резко открывается и появляется Чудаков. Он ещё недавно сам был курсантом, всё ещё не забылось, знает слабые стороны жизни молодого бойца.

–Курсант Абросимов!

–Я

–Ко мне,– командует сержант.

Бедный Абросимов вскакивает с кровати, быстро протискивается между рядами кроватей, виляет между тубареток и, не доходя до Чудакова шага три, переходит на строевой шаг. В трусах, босиком – со стороны, наверное, смешно. Но все молчат. Алексей Абросимов, парень из Москвы, с выпученными глазами. Он немного неуклюжий, медлительный. Но зато по Уставу, по «политике» у него всё в порядке. Быстро всё запоминает.

–Курсант Абросимов по Вашему приказанию прибыл, – бойко говорит Лёха.

– Прибыл, говоришь. А что это ты под подушку спрятал? А? Хочешь, чтобы весь взвод из-за тебя завтра лишний круг по плацу маршировал? – Чудаков успел заметить, что курсант что-то сунул под подушку.

–Никак нет, товарищ сержант, – уже потерянно говорит Абросимов.

–Так. Давай неси всё, что у тебя есть там.

Бедный Алексей тащит спрятанный под подушкой хлеб. Он его с ужина принёс, не успел съесть. Залёт!

В столовой еда тоже по команде. За длинным столом, рассчитанным на всё отделение, сержант сидит с краю. Дежурные по столовой уже стол накрыли. Стоит кастрюля с первым блюдом, со вторым, чайник, хлеб, тарелки, вилки – уже всё готово. Бедные курсанты стоят пока вдоль стола и слюни глотают. – Командир, ну не тяни… Наконец команда: «Приступить к приёму пищи».

Назначенный боец начинает раскладывать половником по тарелкам еду. Естественно первому сержанту, потом, по собственным симпатиям, подаётся другим курсантам, они тянут к нему свои тарелки, отталкивают другие миски, пропихивают свои, ругаются в полголоса. Последний получил свою порцию, когда сержант уже половину пищи съел. Так и со вторым блюдом. Бедные бойцы бросают взгляды на тарелку сержанта. – Ну, ешь ты помедленнее. Но вот наш командир поёл, переговаривается с другими сержантами. И вот – «Закончили приём пищи»! «Отделение, встать, строиться на плацу. Марш»! Кому последнему накладывали, как правило, не успевал доесть. Да и другие тоже не наелись. Поэтому «тырят» по карманам оставшиеся куски хлеба.

–Ты что? Правил не знешь?– начинает воспитывать Чудаков.

Абросимов молчит. Он знает, что хлебная заначка и у других есть: «Но блин, почему меня заметили?»

–У кого ещё хлеб под подушкой? Хотите, чтобы я проверил? Еще у кого увижу, пеняйте на себя.

Приём пищи в столовой! Ясно? Здесь бардак разводить нечего. – Сержант, конечно, знает, что может ещё провинившихся найти. Но ему неохота. Сейчас на этом бойце примерное наказание устроит.