Вася Неронов уставился на Фурсова остервенелыми глазами. Тот, глубоко дыша от злости, стал сверлить его взглядом в ответ. Наконец, взяв себя в руки, сказал:

– За дорогой следи.

Вася хмуро выдохнул. Снова уставился вперед.

– Нам было поручено сделать все без шума и пыли. Без лишней пальбы. Вот мы и сделали, – сказал Фурсов. – Все тихо, мирно. Если б ты еще не поторопился, вообще бы было все в ажуре.

– Не поторопился, значит, – угрюмо ответил Вася Нерон. – Да тебя ж бандюки чуть не застрелили. На тебе два трупа. И че теперь?

– Генерал разберется. – Суховато ответил Фурсов.

– Разберется… Ага…

– Ты про пистолет знал? – Спросил Фурсов немного помолчав.

Вася не ответил.

– Ну? Ты чего как воды в рот набрал?

– Знал.

– А почему ни ты, ни Семен Семеныч мне про него ничего не сказали?

– А ты как думаешь, почему? – Спросил в ответ Нерон.

Теперь замолчал Фурсов.

– То-то же. Сам знаешь, что доверие Семен Семеныча ты подорвал. Что отправил он тебя со мной, чтоб ты в его глазах отмылся. Вот он тебе все до конца и не выдал.

Фурсов поджал губы. Достал наградной ПСМ, стал рассматривать.

– Это из него Генерал…

– Да. Из него. Потому пистолет приказано уничтожить.

– Так поехали уничтожать, – пожал плечами Фурсов. – Давай утопим его где-нибудь…

– Не сегодня, – вдруг ответил Нерон.

– Почему не сегодня? – Удивился Фурсов.

– Нужно сперва заехать домой. Генералу отзвониться, что все на мази. Да и…

– Что и?

– Летов мне, походу, ребра сломал нахер, – солгал Неронов. – Болят, дышать не могу. Надо сгонять в травмпункт, пусть просветят. Обезбола еще куплю. Время у нас все равно есть. Завтра с утра стволом и займемся. Все равно в Краснодар только вечером.

– Давай я сам съезжу, – сказал Фурсов. – Сам от всего этого дерьма избавлюсь.

– Без меня генерал не велел, – зыркнул на него Вася. – Хочешь вернуть его доверие? Ты ж помнишь, что ты тогда, в командировке в афгане натворил?

– Забудешь тут, – проговорил Фурсов, когда воспоминания яркими картинками промелькнули в его голове.

Фурсов внутренне вздрогнул, вспомнив искаженное лицо того лейтенанта. Кто ж знал, что официренок приходится генералу племянником?

– Если б я тогда не выстрелил, этот сопляк навел бы такой паники, что вся рота сдалась бы духам. И что? Взяли б наш штаб. А там секретного было до жопы. Завтра же америкосы уже рылись бы в наших документах. Там выбор был небольшой: парня пожалеть или сдать им к еб#ням всю агентурную сеть.

– Мог бы в рожу ему дать.

– Так я и дал. А он че? Только сильней орать…

– Дал бы еще раз, – зло отрезал Нерон. – Короче. Без меня ни шагу. Генерал приказал. Завтра спокойно уничтожим компромат и домой. Там уже сам с Фоминым будешь говорить. Если решит, что ты нормально сработал, останешься в органах.

– Ну лады, – вздохнул Фурсов, откинувшись на пассажирском сидении.

***

– Ты прости, дядь Сереж, – замялся молодой Ваня Ильин, – ты не подумай, я тебя с квартиры не выгоняю. Просто ко мне дружбан пришел. Он по делу. Не хочет лишних ушей.

Сергей Волков, подполковник КГБ в отставке хмуро засопел.

– Не ту дорожку ты выбрал, Вано, – сказал он парню, что прощался с ним в дверях квартиры.

Ваня Ильин был сыном одного старого покойного друга Волкова. Сергей знал его буквально с пеленок, и ему было горько, что Вано прибился к бандитам.

Подумать только, этот мальчишка ведь был когда-то пионером, отличником. В семье думали, что у парня большое будущее. А потом завершилась перестройка, развалилась страна, и теперь казалось, что мало у кого вообще было будущее.

Родители Вани умерли: мать от инсульта, а отец, год назад спился. Теперь Волков, считай, был самым близким человеком этому парню.