Русский солдат врунишка и позёр – он хочет казаться хуже, чем он есть. Он строит из себя циничного наёмника или мобилизованного недотёпу, которого злое государство отправило незнамо куда, незнамо зачем.

Например, все эти шевроны «ничего личного, нам заплатили», «все кроме нас, с хера ли мы?», «глаза боятся, руки из жопы, но мы не сдаемся» и т. д. Якобы всё это должно дополнить образ кровавого, как говорят на Украйне, «найманца», кидающего жестокую «джамбу» во все стороны, словно осколочную гранату в подвал здания.

Кроме «джамбы» к этому искусственному образу наёмника чаще всего присовокупляют солдатские разговоры о зарплатах. Обычно в курилках, щурясь от едкого дыма, солдаты с бывалым видом рассказывают друг другу, как и где их нагрело на бабки начальство, ноют о нехватке средств на карте, рассуждают об офицерских пайках и о том, что за эти копейки не стоит умирать…

Иногда несведущим людям кажется, что внутренний мир солдата вращается вокруг его банковской карты и ежемесячных переводов семье куда-нибудь в Поволжье или Сибирь.

И вот в такие моменты, когда посторонний наблюдатель уже готов разочароваться в русском солдате, когда он захочет сказать, что армия России в широком смысле слова – это просто люди, выполняющие трудную, но работу, и получающие за это заработную плату чуть выше чем в среднем по стране, этому странному наблюдателю стоило бы просмотреть плейлист любого рядового. Взять без спросу его телефон и посмотреть, что за песни слушает этот «солдат удачи», когда моется в душе или готовится ложиться спать…

Удивительное там. Там песни о Родине. Песни о Победе. Там старые советские песни вроде «Катюши» и «Смуглянки». Там Юта, «наша Юлька» Чичерина и Аким Апачев. Там Рич. Там «Зверобой». Там песни сослуживцев, записанные на телефон в блиндажах и землянках. Иногда звуки гитары, записанные в полевых условиях, при этом заглушаются звуком прилёта и матом в ответ на него, а затем певец, извинившись за несдержанность, продолжает рассказывать о войне, словно древний скальд. Там песни о вагнерах, орках, позывных и женщинах, что ждут дома.

И за образом крутого воина-профессионала, наёмника «которому заплатили», проявляется истинный лик русского солдата. Не то, что он выставляет наружу, не то, что является защитной оболочкой в этом отвратительном месиве под названием война, а его настоящее отражение в этом мире. И лик этот прекрасен.

Русский солдат отлично знает, за что он воюет, даже если его мобилизовали. И уж тем более знает, если он доброволец. Русский воин, как всегда, в нашей истории благороден и честен. Самоотвержен и смел. Он любит Родину, как никто в нашей стране, и доказывает свою любовь ежедневно и ежечасно. Потому, что никакие деньги на свете не стоят оторванных конечностей, выжженных глаз, разорванного ливера, разбросанного по траве. Солдат знает, что ему не доплачивают, и честно об этом говорит.

Но он не уходит с боевого поста, так как кроме денег есть ещё и другая мотивация.

Наёмником можно быть в войнах с дикарями в тапочках, вооруженными старинными берданками, – тогда это выглядит как сафари-мероприятие, конечно, опасное, щекочущее нервы, но все же не кромешный ад. На войне с противником, за плечами которого стоит весь Запад с его огромными технологическими возможностями, обычный наёмник не продержится и дня. «Дурных нема», как говорят на Украйне.

Наёмник слишком любит себя, свою плоть, свои доходы…

Поэтому, когда после нашей победы русский солдат вернётся домой, не говорите ему, что ему никто ничего не должен, что ему выплатили всё положенное по контракту и что больше обязательств перед ним общество и государство не имеет. Во-первых, потому, что это будет неправдой. А во-вторых, потому, что это будет чревато насилием. Солдат может и не сдержаться, и в вашем городе на одну раскроенную морду может стать больше.