– Госпожа Тиана выступает на сцене, поэтому она не сможет быть вашим эскортом Константин Сергеевич, – холодно ответил Крестовский, прожигая своим взглядом его руку, собственнически устроившуюся на моем оголенном плече.

Бежать. Надо срочно отсюда валить к чертовой бабушке. Мне совсем все это не нравится.

Мужчина усмехнулся, повернувшись к Леониду и убрал свою руку с моего плеча:

– Очень жаль, но я надеюсь, что один танец, я все же смею у вас украсть, моя прекрасная леди, – мужчина продолжал удерживать свой чрезмерно галантный образ и вновь поцеловал мою руку, только в этот раз как положено, тыльную сторону моей руки.

– Обещаю вам, – стараясь не выдать свое нервозное состояние, сухо ответила ему и лучезарно улыбнулась, глядя прямо в его опасные, но безумно прекрасные глаза. Искра коварности сверкнула в его взгляде, очень сильно напоминая демона искусителя. Да, идеальный для него образ. Только вот не дождется, душу я ему свою точно не отдам!

Шаг, поворот, шаг, изящный поклон, быстрый разворот и снова легкий шаг и поворот, и так по бесконечному зацикленному кругу. А душа так трепетно требует чего-то непредсказуемого и острого, так и хочется вырваться из рук своего очередного партнера и ринуться в свободный полет фантазий, не позволяя никому руководить своим индивидуальным я. Но нет же, Леонид Крестовский запретил мне сегодня творить, я должна лишь изящно исполнять то, что требует сегодняшняя программа. Будь проклят тот день, когда я по собственной воли надела на себя эти кандалы, подписав с ним контракт на целых два месяца танцевального рабства. И теперь я беспрекословно обязана буду плясать под его тираническую дудочку, мило улыбаясь и совсем соглашаясь.

Покачивая бедрами и элегантно раскручивая бесчисленные юбки, я переходила от партнера к партнеру и уже порядком устала притворно улыбаться им, играя роль приветливой дурочки 19 столетия. Как же мне хотелось, что бы кто-нибудь из них смог хоть чуть-чуть всколыхнуть во мне те любовные чувства, от которых замирает дыхание и так быстро бьется сердце. Я хотела, что бы внутри что-то ёкнуло, чтобы меня по-настоящему к кому-то потянуло, чтобы бабочки наполняли мой живот, стремясь улететь высоко в небеса. Но после Лени больше ни кто и никогда не смог достучаться до моего основательно одеревеневшего сердца. Боже, я стала самым настоящим любовным импотентом.

И как бы я не старалась присмотреться к мужчинам, пытаясь буквально выдавить из себя хоть маленькую крошечку эмоций по отношению к ним, ничего не выходило. Почему? Все было очень просто. Возьмем в пример мужчину, с которым я сейчас танцую: высокий, с огненно-рыжей шевелюрой и глубокими бирюзовыми глазами, статный и очень очаровательный мужчина. Он смотрит на меня с явным интересом и даже делает мне очень милые комплименты. Я ему кокетливо улыбаюсь, но совершенно ничего не ощущаю по отношению к этому красавчику. Да, он действительно красив и очарователен, но я обязательно найду к чему придраться, что бы в очередной раз себя оправдать. Вот именно в нем, мне не нравится его искусственная мертвая улыбка, абсолютно не сочетающееся с выражением его глаз. Она вызывает у меня мороз по коже, как будто передо мной сейчас самый настоящий робот, а не человеческое создание из плоти и крови. Складывается впечатление, что он долго и муторно тренировался перед зеркалом, чтобы изобразить эту звездную улыбку супер – красавчика, но и в итоге перестарался.

Следующий партнер слишком толстый, после него был слишком низкий, а у четвертого воняло из-за рта. И вот так каждый раз, за прошедшие пять лет, когда я старалась обратить свое внимание хоть на какого-нибудь мужчину. Вспоминая те теплые и внеземные чувства, которые я когда-то испытывала к мужчине, мне становится еще тоскливей на душе от того, что сейчас мне этого не суждено познать. Неужели моё разбитое сердце никогда не восстановиться?