– Ну как знаешь, – пожала плечами и, больше не обращая внимания на застывшую новую соседку, пошла к своей кровати, сев на нее и раскладывая вещи в портфеле.

– Ну нет… – Блондинка резко подошла ко мне и взяла за шиворот. – Ты не будешь жить в моей комнате, медяшка!

– Она… не только твоя… – Я упорно сопротивлялась, пытаясь оторвать кофту от ее цепких ногтей.

Удивительно, но этой хрупкой девушке удалось стащить меня с кровати. Она упорно тащила меня к двери.

Раз, и я вывернулась, вынув руки из рукавов. Теперь я осталась в одной футболке, отскочив от бешеной, а у нее в руках моя кофта. Сообразив, что жертва смылась, девушка брезгливо откинула от себя кофту, отодвинув ее ногой.

– То, что ты здесь, – ошибка! – Ее горящим взглядом можно было двора поджигать.

– А вот и нет! Спроси у Анны Сергеевны.

– Аннушки? – Ее взгляд изменился на удивленный. – Это она тебя сюда привела?

Я кивнула.

– Тогда идем к ней! – Змея снова вернулась в свое обличие.

– Вот еще, – подняла свою кофту, – я, между прочим, в столовую собиралась.

– Окей, – она подошла к моему открытому чемодану и брезгливо поставила его на колесики, пытаясь держаться за ручку краем ногтей, – тогда я сама тебя выселю.

И потащила его к выходу.

– Эй, эй! – вцепилась в ручку, на этом моменте ее рука плотно и крепко обхватила ее, чтобы не отдавать мне чемодан. Теперь мы боролись за нахождение в этой комнате моих вещей. – Ладно! Идем к преподу, она тебе все подтвердит!

– Нет, дорогая, – усмехнулась блонда, – она тебя отселит!

Девушка отпустила мой несчастный чемоданчик и как ни в чем не бывало подошла к зеркалу. Поправила прическу, послала воздушный поцелуй своему отражению и пошла к выходу.

– Медяшка, – повернулась ко мне, – иди на расстоянии от меня, а то подумают, что мы знакомы.

Я пожала плечами.

Меня как-то вообще не колышет расстояние между нами, но если эта королевишна не может общаться с простолюдинами, то я сделаю, как она хочет. Как говорится, не трожь говно, вонять не будет.

Так и пошли – она на два метра впереди, и я, скромно плетясь в хвосте. Пусть Аннушка ей уже все выскажет, и я пойду поем. После слов классного руководителя я хоть буду спокойна, что мои вещи не окажутся за дверью, а сама комната запертой.

Классный прием. Ну я как раз на это и рассчитывала. Может, надеялась наконец-то завести друзей, но это была очень призрачная мечта. Это как мечтать услышать от своего братца обыкновенное слово «спасибо». До старости ждать будешь. Так и ляжешь в деревянную коробочку, не дождавшись.

Поэтому и не люблю богатеньких деток. Слишком много нарциссизма, лицемерия и брезгливости к окружающему миру. Нельзя бахвалиться тем, чего не добивался сам.

Богатые считают, что деньги все решают. Да, этот мир погряз в коррупции и шелесте купюр, и мне больно на все это смотреть. Но здесь еще остались вещи, которые нельзя купить за все деньги мира.

И все, что мне остается, – бороться с системой. Противостоять ей и выигрывать жалкие кусочки свободы. И я никогда не сдамся. Этому меня учили родители.

Катерина?

О, Катрина.

Вспомнила ее имя.

Коридор уже начал наполняться учениками.

Девушки шли мимо, одетые в, видимо, брендовые вещи и держа в руках навороченные телефоны, кто-то цеплял на себя брюлики. Они замечали меня, а затем опускали взгляд на мою одежду и кривились (да чем им всем она не угодила-то?). Будто я какой-то изгой. Это было не очень заметно, но я чувствовала, что при приближении ко мне они проходили ближе к стене.

Просто постаралась не акцентировать на этом внимание.

Зато с Катриной здоровалась почти каждая девчонка на нашем пути. Восхищенно заглядывали в рот, мямлили свое «привет» и «как прошли твои выходные» и радостно уходили, даже если дождались от нее не ответа, но хотя бы кивка.