Мои пальцы заскользили по вырезу куртки, коснулись легкой ткани футболки.

Бедра дернулись навстречу хрупкому телу, когда я понял, что под одеждой в пальцы упирается острый сосок.

— Лесенька… — прохрипел я, подхватил ее, легкую точно пушинку, и вклинился меж ее разведенных ног. — Всю жизнь ждал этого, Лесь! Только не бойся меня, ладно?

Девчонка судорожно всхлипнула. И тут же сама прижалась ко мне, прогнулась, позволяя ощутить каждую выпуклость ее сногсшибательного тела.

Она молчала. Но я слышал, как колотится ее сердце, а с губ срываются соблазнительные стоны.

Ночь укрывала нас от всего мира. И я понял, что назад дороги нет. Не смогу я притормозить. Не хватит сил, опыта, да и желания нет.

Ее ладони заскользили по моей коже, обжигая, оставляя ожоги, и вместе с тем, замораживая до звона в каждой мышце.

Отстранился немного, сбросил куртку, а следом и сдернул футболку через голову.

— Безумие, — прошептала Леся, но тут же прижалась приоткрытым ртом к моему плечу.

А я не смог удержать протяжного стона. Длинные пальчики легко царапали кожу на моей спине, а я понимал, что нужно постараться быть мягче.

Я точно знал, что до своих полных восемнадцати лет Леська была девственницей. Я сбивал кулаки в кровь о морды всех желающих подкатить к дочке дяди Леши. И плевать, если желающие были старше и курпнее. Спасибо бате и самому Зверю, научили, как бить. Благодаря им и долгим тренировкам, драться я умел. Как говорили мои тренеры, вполне профессионально. И эти умения пригодились.

Но вот уже два года Леся живет в городе. И каждую ночь мне снились кошмары, что она встретила кого-то, целовалась с ним, занималась любовью.  

Это был ад. Мой персональный ад, в котором я больше не хотел жить.

Я честно дал ей два года. Два долгих, невероятно мучительных для меня года. А с этой ночи все изменится.

Я покажу всему миру, что эта девушка принадлежит мне. И срать на всех парней, с которыми она встречалась в городе. 

*** 

— Кирюш! — всхлипнула она, попыталась отстраниться.

Но не для того, чтобы убежать. А наоборот, торопливо стянула джинсы, пряча от меня свой смущенный взгляд.

Безумие, она права. Чистое безумие, без которого я не смогу жить.

Подхватил ее на руки, прижал спиной к шершавой коре дерева.

— Не самое лучшее место, Лисенок, — зашептал я, но она лишь требовательнее вскинула бедра, прижимаясь трусиками к моей ширинке.

Заскользила, показывая, что ждать не может.

Я мысленно поблагодарил своего непутевого друга за то, что он вздумал организовать вечеринку и даже позаботился о контрацептивах. Сема, прикалываясь, вручил мне «резинки». В кармане джинсов была целая лента презервативов. И я вынул ее, оторвал один зубами.

Леся притихла. Я видел, как в ее взгляде появляется искра осознания.

— Нет, нет, Лисеныш, — торопливо зашептал я, прижал ее к себе, жадно заскользил по обжигающей коже ртом. — Я не вытерплю больше. Пожалуйста, Лесь! Я не умею говорить красиво, но… черт! Я всю жизнь тебя одну…. Леська… Понимаешь…

— А не смогу приезжать часто. У меня работа и учеба, и вся жизнь там… — проговорила вдруг Леся, перехватила мое лицо ладонями, улыбнулась неверотяно печально и грустно.

— Я все решу, не переживай, — хмуро пообещал я.

— Ты? Кто из нас старше, Гром? — насмешливо усмехнулась Леся.

— Ты, но это не меняет дела, — заявил я сипло.

Леся смотрела в мои глаза, долго. А я покорно ждал вердикта. Понимал, что не дышу. Не мог дышать. Забыл, как это делать.

Тонкая ладонь погладила мою щеку, коснулась виска.

Глаза в глаза. Я тонул в ее карих омутах. Вяз по самую макушку. И был счастлив от этого.

— Только аккуратнее, Кирюш, — едва слышно шепнула она.