Что и пытаюсь сейчас сделать. Быстренько прошмыгнуть, пока они здесь разбираются и сбежать.

Но… Сегодня явно не мой день!

– П… Простите, – выдавливаю, натыкаясь спиной на каменную стену.

Это точно чья-то грудь. И… Она явно принадлежит этому ужасному жениху!

– На хер пошла, – рявкает счастливый жених так, что у меня кровь в жилах застывает.

– Спасибо, – лепечу и сдвигаюсь в сторону.

Выбраться из этой комнаты, а дальше… Бежать! Лететь отсюда на всех парах!

– Эй.

Меня ловит за плечо огромная ручища.

А как будто бы не пальцы, а стальные тиски сжимают.

– Не ты.

– Рааааф! Ты что? Ее просто так отпустишь?

Ох.

Я даже не вижу лица этого Рафа.

Но самой чувствительной точкой чувствую. Не стоит ей сейчас снова вопить. Ой, не стоит.

Даже мой инстинкт самосохранения бьет тревогу. Включает все самые громкие сирены.

– Дана. Я сказал. На хрен пошла. Сейчас.

– Я… Я…

Она открывает и закрывает рот. Как рыба, выброшенная на берег.

– Рот захлопни и на выход.

– Да. Конечно. Хорошо. Как скажешь, дорогой, – начинает лепетать, превращаясь в милую и послушную девушку.

– Ты с ней без меня разобраться хочешь. Конечно, любимый. Я все поняла. А я пока платье застираю. Если получится.

Лана-Дана быстро вылетает из комнаты. Зато я…

Я, кажется, перестаю дышать.

Как он сейчас со мной разберется? Она явно безопаснее была. От нее еще можно было бы вырваться. Пусть даже без половины волос, но все же…

А с ним….

– Свадьбу, значит, сорвать решила?

Громила разворачивает меня одним резким движением. Так, что я со стуком впечатываюсь в мощную, ну реально каменную грудь.

Ужас. Как он невесту свою обнимает? От такой груди же синяки наверняка остаются.

– Я?

Хлопаю глазами прямо в эту грудь. До лица его , как… Как до вершины скалы!

Ну, и я очень не уверена. Что хочу его лицо и видеть.

И так на грани обморока. А если его сейчас увижу, еще точно грохнусь.

Боже! Если я выберусь отсюда сегодня, всем бездомным буду еду раздавать. И свечки в храме каждый день ставить . И….

– Я не хотела. Я торт привезла. Это случайно получилось… Она сама на меня налетела. Я не хотела, и… Простите. Пожалуйста. Отпустите меня. У меня дети дома маленькие, и…

Боже, что я несу? Какие дети?

Но с перепугу язык будто сам выдает какой-то поток слов.

– Перестань трещать.

Я тут же замолкаю. Рот зам захлопывается. Даже челюсть щелкает.

Как будто ее на замок закрыли.

Зажмуриваюсь, потому что мой подбородок обхватывает огромная рука. Тянет вверх. Задирает мою голову.

– Хм… А ты ничего так. И на Дану похожа. Глаза раскрой.

Он вертит мое лицо, осматривая его со всех сторон. Распахиваю глаза по его команде. Так, что им даже больно становится.

– Пожалуйста. Не надо меня убивать, а? У меня дети. И сестренка. Маленькая. И мама с больнице. И сессия…

– Даже лучше. Глаза охеренные.

Боже. Что он делает?

Проводит пальцем по губам. Слегка оттягивает нижнюю.

– Платье застирать можно. Правда. Мне только пытновыводитель специальный нужен. И я все сделаю! Будет как новое! А еще… Еще есть специальные фирмы. Они чистку делают! Если сейчас позвонить, то можно еще успеть! Я все оплачу!

– Торт вкусный?

– Что?

Отходит на шаг назад. А я наконец дышать начинаю.

Правда, лицо у него и правда страшное. Бандитское. Жуть наводит одним взглядом.

Еще и ухмылка эта. И то, как он меня рассматривает.

– Торт говоришь привезла. Вкусный?

– Я… Я не знаю, конечно, Но эта кондитерская лучшая в городе! Уверена, что вкусный. Очень! Его тоже исправить можно. Я уже говорила вашей невесте. Ой. Что вы делаете?

Громила вроде бы и не двигается. Незаметный жест, а тележка с тяжелым тортом вдруг оказывается рядом.

Проводит пальцем по глазури… Я даже зажмуриваюсь, потому что он же его портит этим!