Поднимается и рывком впивается мне в губы. Расслабляю свои, чтобы ответить на поцелуй, но…

– Твою мать! – уворачиваюсь.

– Что?!

– Ты на вкус как мокрая сигарета! Фу… Короче, чтобы тоже бросила курить.

– Да с чего вдруг!?

– Потому что меня обламывает.

– Не собираюсь я!

– Тогда держи свой рот подальше от меня.

– Ты же любишь целоваться! – зло прищуривается.

– Любил…

Бесит!

Телефон звонит. Доставка для Ляси. Выхожу встречать. Машинально поднимаю глаза на окно Маруси. Мельком вижу Ляйсан в окне. Моё тело реагирует, напрягаясь под её взглядом. Пульс ускоряется…

Забираю тёплые термокоробки. На кухне всё распаковываю. Перекладываю в мелажницу суши, творожную запеканку с персиками и запечённые дольки яблок. Надеюсь, ты это ешь… Добавляю стакан сливового сока.

Она очень старалась сегодня превратить остывшее блюдо в съедобное и аппетитное. И мне хочется тоже порадовать её в ответ. Да и просто хочется ещё немного пообщаться. Но Алла то ли случайно, то ли намеренно тоже приходит на кухню, включает кофеварку.

Не готов я ко второй серии. А Ляся и подавно. Забираю со стола блюдо. Отнесу ей.

– Теперь ты ещё и официант, Гаранин? Супер!

– Следи за базаром… – рычу я.

– Каждый день ей будешь ужин приносить?

– Каждый день, пока ты не прекратишь свои нападки.

Чувствую спиной взгляд бесящейся Алла. А вот нехрен. Веди себя адекватно.

Поднимаюсь по лестнице и снова утекаю от предвкушения. Перекладываю поднос на ладонь. Стучу.

– Можно?…

Приоткрываю дверь, Ляйсан растерянно встаёт с высокого подоконника. Распахивает свои огромные глаза от удивления.

– Твой ужин привезли.

– Мне?! – шокированно переводит глаза с меня на блюдо.

– В чём проблема? – вопросительно дёргаю бровью.

– Ну что Вы… не нужно было. Я бы спустилась. Зачем?… Мужчина не должен…

– Я сам решаю, что кому должен.

– Оо… простите, – закрывает лицо руками. – Поучать взялась. Глупая…

Признание неправоты уже признак ума. А умная, пусть и фиктивная жена – это хорошая новость.

Оглядываю комнату. Тут и присесть толком негде.

– Помоги-ка…

Вручаю ей в руки поднос. Вытаскиваю низкий круглый столик в центр на мягкий ковёр. Водружаю поднос. Кидаю две напольные подушки.

– Так удобно будет?

Кивает.

– Садись.

Расправив подол платья, садится на колени на подушку. И я сажусь напротив. Настороженно смотрит на меня, не касаясь еды. Что происходит?

– Я опять нарушил какие-то табу твоей культуры?

Опускает смущённо свой пушистый веер ресниц.

– Рассказывай, – устраиваюсь поудобнее.

– Мужчины… – отрицательно качает головой, – не сидят за столом с женщиной. Если они им не махрам.

– Почему?

– Только махрам. Родственники. Матери могут… Пожилые… Молодые девушки прислуживают. Кушают отдельно. После… – на мгновение поднимает взгляд.

– Отменяется такое правило. В моём доме женщины не прислуживают.

– Нельзя? – удивлённо.

– Можно, – пожимаю плечами. – Только если хочется сделать приятно. Ешь.

– При Вас?

– Тоже нельзя?

– Не знаю. Уединение с посторонним мужчиной – харам.

Строго сводит свои изящные соболиные брови.

– Я не совсем теперь посторонний.

– Простите… да.

– Поэтому расслабься и ешь.

Разглядывает чашу.

– Это… суши? Я читала… Япония.

– Не пробовала?

– Нет.

– Это хаси, – показываю ей палочки. – Вот так надо держать. Острое любишь? Васаби? Немножко. Попробуешь?

Несмело кивает. В глазах спрятано любопытство.

Зайка какая… Ухмыляясь, демонстрирую ей последовательность.

– Немного васаби, потом соевый… Открывай рот.

– А? – взлетают её брови.

– Открывай, – требовательнее повторяю я, облизывая губы и возбуждаясь от двузначности. Подношу к её нежным пухлым губкам ролл. – Открывай рот. Я тебя покормлю.