– Мне здесь некомфортно. Среди всех этих людей. В этом городе я мало была счастлива. Да и насчет твоего лестного предложения… Вдруг у нас не получится, а ты расстанешься с девушкой. Я буду чувствовать себя виноватой.

– Мы сейчас живем больше для моего прикрытия по работе, чтобы проблемы в семье не привязали к инциденту. Я попросил ее об одолжении.

– А если я соглашусь?

– То я рискну, – прижимаю ее к себе. Последние пара глотков алкоголя будоражат нервную систему, мне следует остановиться, но вместо этого я обнимаю крепче.

Сутулюсь, наклоняюсь к ней ближе, а она снова дрожит. В прошлый раз я гадал: от страха или возбуждения, – но тут-то бояться нечего.

– Леша, пожалуйста. Мне надо идти. Ты просто… я не могу вот так. Выбрать или/или. Там моя жизнь, мои друзья. Мы разные. Спецназ, полиция – я далека от этого, понимаешь? Меня тянет к тебе, но… не навсегда. Прости, – она легонько отталкивает меня, разворачивается и поспешно уходит в сторону дамской комнаты.

Ну вот и все. Капец мне.

«Не навсегда». На пару раз.

На меня многие смотрят, поэтому с невозмутимым лицом медленно отхожу к стене, затем следую к столу, беру новый стакан с виски, делаю большой глоток.

Когда сутки ждешь цель, и уже нет сил терпеть статическую позицию – тело ноет, глаза режет – нужно сделать следующее: дать себе еще шесть часов. Что такое шесть часов? Четвертая часть дня, это ни о чем. Как только они истекут, я разрешу себе подняться и проследовать на базу. Не получилось, такое бывает. Обычно на исходе шести часов включается второе дыхание, азарт, чувство долга, патриотизм – иногда все вместе. Берешь еще шесть. Однажды я брал отсрочку пять раз подряд, пока не выполнил задачу. Так же и на гражданке. Иной раз надо просто подождать. Смотрю на Нику. Шесть дней? Недель? Лет? Лажа. Не пойдет.

Мне намекнули на быстрое повышение, как только поставлю штамп в паспорт. Придется перебиться.

Сестра Катька приобнимает меня и заглядывает в лицо, мы перебрасываемся несколькими общими фразами, потом она хлопает меня по животу:

– Дай ей шанс.

Не сразу понимаю, о ком именно речь. Спрашиваю кивком.

– Дай шанс Нике. Напугал ее, девчонке нужно время, чтобы прийти в себя. Она говорит, ты ее совсем замучил.

– Жалуется, значит.

– Нет, она отмолчалась. Но ты же меня знаешь, я сама докопаюсь. Разведка по мне плачет.

– Не мучил я ее особо. Просто не складывается. Мы уже договорились, я ей квартиру сниму на полгода-год, там дальше уже сама. Не мое это.

– Все ждут, что ты вот-вот женишься, а ты даешь от ворот поворот хорошей девчонке! Скажу по секрету, мама надеялась, ты сегодня объявишь о помолвке. Уверен? Думаешь, с другой будет лучше? Вспомни о своем адском характере, не каждая вытерпит. Эй, Леш, – она зовет меня, так как отвлекся. Рита быстро отводит глаза, когда мы случайно пересекаемся взглядами. Словно обжигается.

– Что?

– И ты тоже! Да сколько можно на нее глазеть! Как вас просто поймать на крючок, – она показывает на себе буфера необъятного размера.

– Не делай так, она может заметить.

– А она не в курсе, как выглядит?

– Закончили этот разговор. Иди проветрись.

Один мой приятель утверждает, что женщины любят, когда решают за них. Просто подойти, пригласить прогуляться на второй этаж и закрыть дверь на ключ. Чуток надавить, никуда не денется. Особенно если под градусом. Но я видел однажды изнасилование своими глазами. Настоящее, реальное и до отвращения жестокое, со всеми звуками, запахами и криками о помощи. Хотя все они не цветочки. Мы вмешались практически вовремя, чуть-чуть бы пораньше, но успели. Это было тошнотворно. И меня, и парней, с которыми вломились в тот дом, пробрало. Мы ликвидировали всех тварей, хотя они не имели оружия и сопротивления не оказывали, это случилось не в России, там такое сходит с рук. В должности пехотного стрелка я, конечно, повидал многое.