Я погладила котёнка, прижала к себе. Потискаю его чуток и отдам хозяевам. Стоит ли отдавать? Они же халатно следят за ним. В эту минуту из дома выскочила разъярённая мегера в шёлковом халате. Похоже, в этом районе мода не только на бронзовых пацанов, но и на шёлковые балахоны тоже. Мегера подскочила ко мне и, вырвав котёнка из моих рук, отчитала за то, что я расхаживаю по её газону.

– Я же спасла вашего котёнка, он мог утонуть, – ответила я.

– Он не тонул, а купался, – сказала неблагодарная мегера. Повернулась и ушла.

Изобилие денег явно портит характер. И пока я шла к магазину, где работала Алиса, думала о том, какая несладкая судьба у бедного котёнка. Его хозяйка – стерва. Мои размышления прервал красный спортивный автомобиль с откидным верхом. Тот самый лакированный красавец, привлёкший моё внимание минут десять назад. Выскочив из-за поворота, он резко затормозил, поравнявшись со мной.

– Подвезти? – окликнул меня водитель. Накачанный самодовольный парень. Думает, что я, глядя на его бицепсы и дорогущую тачку, брошусь ему на шею! Терпеть не могу таких бычков!

– Сама дойду, – буркнула я.

– Давай садись. Довезу с ветерком!

К отказам он явно не привык – наверняка обвешан девицами, как дерево листьями. Смазливый и держится дерзко. Не ответив, я пошла дальше, а он, подстраивая ход своей машины под мой шаг, поплёлся за мной.

– Чего такая хмурая? Какие-то неприятности? – не отставал он.

– Тебе-то какое дело!

– Хмурая, а ещё и грубая, но я не обидчивый. Садись, подвезу.

– Отвяжись, мне не до тебя.

– Как знаешь. Пока! – Он помахал рукой и стремглав понёсся вперёд.

Отчего-то возникло чувство, что мы с ним опять столкнёмся. В последнее время со мной что-то необъяснимое происходит – не только идёт поток мыслей, но и активно заработала интуиция. До этого она дремала и ожила только, когда стряслась беда. В минуты счастья (они всё-таки тоже бывали) интуиция не желала просыпаться. Выходит, несчастье пробуждает в человеке то, что в нём спит, а счастье притупляет? Опять эти думы проклятые!

Я вытащила из рюкзака телефон и набрала маму. Теперь я ей постоянно звоню, где бы ни находилась, и каждый раз с тревогой слушаю гудки – вдруг ей плохо, и она не подойдёт. До её болезни я делала всё наоборот. «Неужели так трудно предупредить, что задерживаешься? Я же волнуюсь», – упрекала она меня прежде. А я из вредности не звонила: «Нечего ущемлять мою свободу и за мной следить!»

– Как ты, мам? – спросила я.

– Я в порядке.

Она всегда так отвечает, даже если всё далеко не в порядке.

– В супермаркет забежать? Тебе ничего там не нужно?

– Нет, не нужно. Ты когда придёшь?

– Скоро, с пуделем уже погуляла, пройдусь немного – и домой.

Не могла я сказать ей правду.

В магазине шоколада сидело всего четыре человека: квёлого вида мамаша с двумя мелкими пацанами, пожирающими с жадностью конфеты, и блёклая девица за прилавком. Неужели это и есть моя сестра?

– Сегодня у нас свежие трюфеля, только что доставили, – доложила она мне.

Я выбрала пару трюфелей. Подожду, когда женщина и её мелкие уйдут, и выясню у девчонки, Алиса ли она. Но те уходить не спешили. Налопавшись конфет, пацаны стали требовать ещё и закатили истерику, когда услышали «нет». Не детки, а кошмар. Немудрено, что у их мамаши на лице кисляк. Сейчас уступит им – лишь бы заткнулись, но она не попалась на вопли деток и поволокла их к выходу, а дикий рёв разносился на всю округу, пока они не уехали.

Я подошла к прилавку.

– Ещё? – услужливо спросила продавщица.

Внезапно я растерялась – в точности так, когда незнакомка в шляпе сообщила мне, что её муж умер. Стою молча и смотрю на эту девицу, а она – вопросительно на меня. Очень мне не хотелось, чтобы она оказалась моей сестрой. Алису я совсем другой представляла. Какой – затрудняюсь сказать, но не такой невзрачной.