Официантка сделала вид, что это в порядке вещей, но на ее лице было написано – «повезло же вам, девки».

Потирая руки, Катя доела последний ролл и довольно чавкнула.

– Вот и все, и никаких обязательств!

– Нет, не все, – прорычала я, вставая из-за стола.

 Меня оскорбили самым ужасным способом, а затем тем же способом сделали это и во второй раз.

 Я подошла к столику, где завтракали четверо молодых парней и почти уперлась ногами в широко расставленные колени моего обидчика, доставая из кармана телефон.

– Дай мне свой номер телефона, – былой вежливый тон уже давно испарился, – я позвоню через два часа и верну деньги.

– Деньги? – Наконец произнес он слово с привкусом обиды, – мне ничего от тебя не надо, детка. Тем более деньги.

– И мне от тебя ничего не надо, – рявкнула я, тряся телефон.

– Так в чем проблема? – Развел он в руки в сторону, давая понять – что можешь идти своим ходом и не возвращаться.

Я собрала всю волю в кулак, чтобы не воткнуть ему в вилку в грудь.

– Это вопрос принципа.

 В ответ голубоглазый шатен со шляпой на боку засмеялся, его смех подхватили остальные парни. Вот и ответ – о каком принципе могла идти речь, когда я еще не так давно пыталась закадрить их ради завтрака. Судя по всему, мне попались неглупые экземпляры, которые раскусили нашу затею в два счета. Если бы Катя не орала во все горло, что у нас нет денег, чтобы расплатиться, то…

 Я продолжала стоять, краснее от гнева и стыда.

– Ну хорошо, – выдохнул незнакомец в шляпе. Неужели он сжалился? Не дал девчонке превратиться в жарптицу, а счет шел на секунды , – если ты настаиваешь.

 Он выхватил из моих рук телефон так ловко и с такой беззаботностью, что я опешила. Набрав 10 цифр, где-то рядом со мной тут же послышалась классическая инструментальная музыка.

– Когда у меня будет время, я позвоню, – с твердостью в голосе заключил он и вернул мне мою трубку.

 Я старалась не замечать, как поймала себя на мысли, что буду ждать этого звонка.

 Светало. Прошла еще одна ночь. Иногда жить воспоминаниями – это будто заново переживать жизнь. Каждый фрагмент прошлого несет в себе столько деталей, которые сразу не отмечаешь, но которые можно проанализировать после.

«Мне кажется, я чувствую твое присутствие, словно, ты не уходил, а по-прежнему где-то здесь… Может в доме напротив? Сидишь сейчас также как и я у окна и смотришь на меня. Еще немного и тебе наскучит это дело, ты постучишь в мою дверь, улыбнешься и протянешь руки. Я буду ронять слезы тебе на плечо и говорить, как сильно скучала. Ты прижмешь меня к себе и скажешь, что это был лишь кошмарный сон… Почему жизнь не делает поблажек?»

 Кто-нибудь когда-нибудь уделял столько времени стене в своей комнате, как делала это я? Вот уже больше трех часов я сидела, почти неподвижно, уставившись в одну точку. Внутри меня все рвалось на части, а внешне – никаких признаков страданий. Я научилась скрывать свою боль, потому что не хотела делиться ею ни с кем. Она была только моей.

 Оранжевый цвет обоев не умел скрывать ни вмятины, ни выпуклости на неровной поверхности. Говорят, теплые цвета спасают от депрессии. Покажите мне человека, который предположил подобное, и я скажу ему, что это не так. Стена была полностью голой, последние картины с моими рисунками, родители сняли больше года назад, они были безжалостны не только к моему творчеству, но и ко всему, что хоть отдаленно напоминало произведения искусства, в особенности им понравилось губить собранные мною шедевры архитектуры, к которым я питала неземную любовь.

 «Это лишнее», – говорили они мне, – «это ни к чему».