– Бык можно, – уже спокойнее ответил китаец. – Хорошая бык, можно недорого бык. Книга – нет, нельзя! – он сделал отрицательный жест рукой.

Славка погладила меня по спине, и я почувствовал, как проходит дрожь.

– Но всё-таки, почему нельзя? Если товар на прилавке, значит, – он продаётся… – сказал я уже совершенно спокойно и посмотрел на Славку. Она опустила глаза и взяла меня за руку.

– Нельзя. Книга… Книга… – продавец явно подыскивал слово. – Не ваша. Раньше – можно. Теперь – нельзя. Не ваша.

– Что значит – не моя? Её купили?

– Не расстраивайся! – шепнула мне Славка в самое ухо. – Можетбыть, ещё повезёт…

– Купили! Купили! – радостно согласился китаец. – Хорошие деньги! Купили! До свиданья! – вдруг закончил он фразу.

После тёплой каморки мне показалось, что на улице настала зима. Небо окончательно затянуло облаками. Погода портилась. Утреннее солнце всех обмануло.

Мы быстрым шагом шли к боковому выходу с Вернисажа. Обнявшись. Вернее, Славка обнимала меня. Она что-то спокойно говорила. Не помню, что именно, но её слова звучали как музыка. Тихая, нежная, но очень сильная музыка. Мне даже кажется, она говорила стихами: «Может, это – прямо завтра, То, что будет выше книги? Может, это – прямо завтра? Но пока – никто не знает…»

У меня перед глазами всё ещё стояла последняя увиденная в лавке картина: хозяин – маленький китаец – демонстративно отвернувшись вполоборота, надевает очки и делает вид, что погружается в какой-то конторский кондуит… «Может, это – прямо завтра? Но пока – никто не знает…»

Уже возле самых ворот я почувствовал что-то неладное. Славка остановилась. Две невысокие фигуры преградили нам путь.

– Ты! – я узнал голос одного из азиатов, что торговали пушниной на ступенях между ярусами. Как они все похожи друг на друга! Не заговори он… Я весь напрягся. Сейчас что-то будет…

– Возьми её!

Я уже был готов к самому худшему… Но только не к тому, что произошло дальше. Кочевник опустился на колени и протянул Славке ту же самую рысью шкуру.

– Бери! – приказал второй.

Недобрые голоса, лица без выражения. Они делают то, что – хотят они того или нет – они должны сделать.

– Гунду сараван дуу дуу хум. Бажар аюки сууха[9]!

Я посмотрел на Славку…

Страница, выскользнув из-под пальца, медленно перевернулась. Двести пятьдесят какая-то. Жидкие осенние сумерки наполняли комнату. И книга почти на середине. Что за книга-то? Биография Григория VII[10]? Ничего себе развлечение. Вспомнить бы хоть строчку…

Постепенно сгустилось ощущение тревоги. Как будто собирался что-то сделать, но забыл, что именно. Что? Надо попытаться вспомнить. Значит так. Пришёл в себя. Резко, словно нажали кнопку. Кстати, а от чего я пришёл в себя? Господи! Ведь звонили в дверь!

Я вскочил. И сразу же навалился страх. Пока мою спину прикрывало кресло – было спокойно. Теперь, без этой поддержки, идти открывать дверь совсем не хотелось. Представилась полутёмная площадка за дверным глазком и сумасшедшая старуха, крадущаяся к моей двери. Мои плечи передёрнуло от страха.

В тишине снова послышался звонок. Славка! То есть, Яра. Она же обещала зайти! Я бросился в прихожую.

В глазок было видно только площадку и часть лестницы. На душе сразу стало легко: никакой старухи там не было… Впрочем, не было и Яры. Мальчишки хулиганят? Скорее всего. Я постарался вспомнить, как выглядит паренёк с пятого этажа и сам не заметил, как оказался в комнате. Взгляд снова упал на книгу. Что мне вздумалось читать про Григория?

В дверь позвонили. Ну, всё… Буквально через пару секунд я опять был в прихожей. Ещё мгновение, чтобы открыть замок, и…