– Аля, если можно, прошу тебя, давай проветрим комнату.

На его просьбу как-то нервно отреагировала Маргарита Михайловна – она порывисто бросилась к окну и приоткрыла его. Потом бросила укоризненный взгляд на Иннокентия Станиславовича.

– Артемий Владимирович, я извиняюсь, – сухо сказал первый муж Алевтины Михайловны, Иннокентий Станиславович. – Дурная привычка, и потом – нервы… Аля, мне пора.

Хозяйка подняла на бывшего мужа заплаканные глаза.

– Я предприму кое-какие действия по своим каналам, – подбодрил ее он. – Есть у меня на примете один парень, он лучше, чем менты, разберется в этом деле.

– Да что уж тут предпринимать, Наташеньку-то не воротишь… Доченьку-то нашу! – женщина затряслась в рыданиях.

Тем временем мужчина, которого назвали Артемием Владимировичем, снова удалился в свою комнату. Отвечая на немой вопрос, застывший в моих глазах, сидевшая ближе всех ко мне Настя сказала:

– Папа не переносит табачного дыма. Он болеет.

– Папа? – удивилась я. – А Иннокентий Станиславович?

– Он – первый муж моей мамы и отец Наташи, – пояснила Настя. – А я дочь Артемия Владимировича, наша фамилия Полунины. И мамина тоже.

– А у вашей тети? На всякий случай…

– Синельникова. Маргарита Михайловна Синельникова.

Иннокентий Станиславович уже направился в прихожую. Я, хоть и чувствовала, что этот человек относится ко мне с недоверием, все же решила обратить на себя внимание, пока он не ушел.

– Я прошу прощения, но все-таки не могли бы вы сказать, кого вы подозреваете сами? – задала я вопрос, обращенный ко всем присутствующим. – Кстати, Иннокентий Станиславович, пока вы не ушли, может быть, вы тоже ответите?

Отец Наташи бросил на меня холодный взгляд и пожал плечами.

– Мне нечего сказать по этому поводу. Мы с Наташей не так часто виделись, и она не особо откровенничала о своей жизни. Я думаю, что надо разбираться более детально. Но со своей стороны я уже высказал мнение – у меня есть человек, который сможет грамотно провести расследование. И если виновен ваш Коротков, значит, он будет сидеть в тюрьме. А сейчас извините, мне пора, – он красноречиво показал на часы. – Маргарита, я распорядился насчет всего, что нужно. Завтра я позвоню и уточню детали похорон, – бросил он напоследок.

После упоминания слова «похороны» снова зашлась в плаче Алевтина Михайловна. Заботливая сестра Маргарита принесла ей из кухни успокоительное и заставила выпить.

– Аркадий, может, вы скажете что-нибудь более определенное? – сосредоточила я внимание на муже Наташи. – Может быть, в последнее время вы что-то заметили?

Аркадий пожал плечами, а потом задумался.

– Да нет, все было как раньше. Как обычно, – ответил он после своих раздумий. – О своих делах на работе Наташа не распространялась, а вроде бы больше и… говорить не о чем.

– Может быть, у нее есть подруги, которые в курсе ее дел? – осторожно спросила я.

– Нет, – ответил Аркадий. – Она особо с подругами не общалась. У нее их и было-то две. Одна – на работе, другая – одноклассница, так она сейчас с маленьким ребенком сидит, недавно родила. Так что с работы Наташа всегда домой утром приходила и обратно на работу уходила.

– Она что, нигде больше не бывала?

– Ну, со мной иногда, в гости, к моим родителям, к другу моему, – неохотно ответил Аркадий. – Да мне и некогда особо по друзьям-то шастать. Я на работе до вечера, а она дома любила сидеть.

«Дома сидеть любила, а ребенка все время отдавала родителям», – подумала я, но никакого вывода из этого факта пока сделать не смогла. Видимо, мне нужно выходить на более доверительный контакт с кем-то из присутствующих. И наиболее подходящим вариантом мне показалась сестра Натальи Настя. Она выглядела наиболее доверчивой и открытой.