Строительство его последнего дома в Москве закончилось в октябре, и к концу года все квартиры в нем были сданы на длительные сроки. Поверенный просил Алексея приехать и получить деньги, внесенные жильцами. Первого декабря Алексей выехал в Москву, а через неделю уже сидел в уютном кабинете своего московского дома в компании своего друга по полку ротмистра Владимира Чернова, приехавшего в Москву в отпуск.

Владимир рассказывал Алексею, что без сомнения скоро будет новая война с Бонапартом. Наполеон взбешен, что император Александр не выполнил обещания присоединиться к блокаде Англии, организованной французами. Алексей улыбнулся, но не стал говорить, что и его корабли участвуют в нарушении блокады. Торговля в свете считалась постыдным делом, и князь, имевший другое мнение, пока не хотел, чтобы о его торговых делах узнали. Беседу друзей прервал дворецкий, доложивший, что из Ратманова прибыл фельдъегерь с письмом императора для его светлости.

Алексей вышел в вестибюль. Засыпанный снегом офицер стоял у входа.

– Ваша светлость, мне в Ратманове сказали, где вас можно найти, – отдав честь, он протянул пакет Алексею, – его императорское величество велел мне дождаться ответа.

– Проходите сюда, в гостиную, присаживайтесь к камину, сейчас вам принесут ужин, – распорядился Алексей, – я прочитаю письмо и дам ответ.

Отдав приказание относительно ужина для фельдъегеря, Алексей с письмом императора прошел в кабинет, где его ждал Чернов. Сломав печать, он начал читать письмо, написанное знакомой рукой:

– «Князь, ко мне, как к суверену, с последней просьбой обратился граф Бельский. У него не осталось наследников по мужской линии. Граф просит моего согласия передать титул мужу его дочери, выбрать которого он также поручил мне. Помня, что вам тоже нужны наследники, я выбрал вас в мужья графине Бельской.

Род графов Бельских по благородству не уступает вашему, а самое большое имение графа – Бельцы находится в той же губернии, что и ваше Ратманово.

Если вы готовы исполнить мою просьбу, прошу вас выехать в имение Бельцы и взять в жены дочь графа Бельского, пока отец девушки еще жив. Указ о передаче титула после его смерти мужу его дочери графу уже отправлен.

Мы с императрицей рады будем видеть вас при дворе вместе с молодой женой.

Александр».

Алексей уставился на друга. Он был настолько взбешен, что даже не мог говорить.

– Этого не может быть, – наконец вскричал он, – это просто средневековье!

Он протянул письмо другу. Владимир прочитал письмо и посмотрел на Алексея.

– Зато это – конец опалы, – предположил он. – Император прав: наследник тебе действительно нужен, но ни один здравомыслящий человек не отдаст за тебя сейчас дочь, да и встретить тебе девушку будет негде – тебя нигде не принимают. Я считаю, что это для тебя – единственное решение проблемы. Может быть, и девушка окажется хорошенькой, и все будет не так плохо, как кажется.

Алексей сам понимал, что друг прав. Император не оставил ему выбора. Перед его взором встали милые лица сестер, ведь тень его опалы легла и на них. Елене скоро предстояло выезжать, но кто будет их приглашать, несмотря на красоту и богатство девушки. Он должен согласиться. К тому же он, наконец, выполнит обещание, данное бабушке. Алексей подошел к столу, взял перо и написал императору короткое письмо, где выражал согласие с его волей и благодарил за отеческую заботу. Запечатав письмо, он отдал его фельдъегерю, тотчас поскакавшему в обратный путь.

Проводив друга, также на рассвете уезжавшего в полк, он отдал приказ собирать вещи, чтобы утром выехать в имение, а сам поехал проститься со своей любовницей.