Больше ничего не помню. Меня искали три недели. Береговая охрана прочесала всю округу. Вертолеты сутками кружились над морем. Клим искал меня лично, сидя в спасательных катерах и "вертушках". Что-что, а искать он умел. Но только не в этом случае. Я пропала бесследно.

А на четвертую неделю вдруг очнулась в море, на мелководье, в двух шагах от пляжа, но уже в другой стране. И вышла на песок, дрожа от холода. Я была абсолютно обнажена. Купальник куда-то подевался. Вместе с памятью.

Весть о моем чудесном возвращении облетела все новостные агентства мира. Все в один голос твердили, что абсолютно невозможно три недели выжить в море. Тем более нереально вплавь покрыть такое расстояние. Но ни одно судно не подтвердило, что спасло меня. Более того, мои ноги и руки распухли от длительного нахождения в воде. Но при этом я не была обезвожена, хотя пить морскую воду невозможно. Мое спасение объявили чудом. И после этого на меня посыпались контракты и… неприятности. Тогда-то впервые и появился этот незнакомец с глазами полярного волка.

– Клим, посмотри на этого высокого блондина, который стоит возле стола с напитками! Кто его пригласил? –шепнула я на ухо жениху. –Это твой знакомый?

–Где? –Клим обшарил взглядом толпу, но не увидел никого незнакомого. –Единственный блондин возле столика –это мой армейский друг, – ответил он, показывая глазами на крепкого мужичка, который вливал в себя коктейли один за другим, раздраженно выбрасывая прямо на пол соломинки с цветными зонтиками.

Мой преследователь внезапно исчез, словно растворился в воздухе.

Гости смеялись, танцевали и ели. Вся светская Москва собралась здесь. Чужие люди, которым, в сущности, было на меня наплевать. Они пользовались случаем лишний раз засветиться перед камерами. Из моих родных – только бабушка, Иштар Ашурова. Верная, неизменно суровая, но очень любящая свою внучку. То есть, меня. Как бы мне хотелось, чтобы здесь была мама в нарядном платье, с красивой прической. Чтобы она пела и смеялась вместе со всеми. И ласково смотрела на меня. А может быть, даже всплакнула, понимая, что ее дочка совсем взрослая. Но мама даже не знает точно, сколько мне лет. Я для нее не любимый ребенок, а исчадие ада и вечное проклятие.

–Жаль, что мы не сможем быть вместе в первую брачную ночь! – прошептал мой жених. –Ну ничего. У нас еще будет много ночей, –поспешно добавил он, словно оправдываясь за свое нетерпение.

Заниматься сексом нормально мы не могли. До знакомства с ним я была девственницей. Мои подруги крутили пальцем у виска. В двадцать три года ни разу не быть с мужчиной – это, как минимум, странно для многих. Я не торопилась. Ждала того, кто достоин получить этот подарок. Только вот осчастливить Клима так и не удалось.

Оказалось, что у меня очень редкий медицинский случай: слишком толстая и валикообразная девственная плева, которая словно каждый раз самовосстанавливалась после попыток Клима заняться со мной сексом. Звучит бредово, но именно так мне казалось. Нежные и деликатные попытки Клима сделать меня женщиной причиняли мне невыносимую боль. Хотя он был старше меня на семь лет и опыта ему было не занимать. Тем не менее, после нескольких раз мучений мы обратились к врачу. Гинеколог осмотрел меня и удивлено воскликнул:
–Слышал, что чисто теоретически такое бывает. Но сам никогда не видел. Это очень редкая аномалия. В такой ситуации лишение девственности естественным путем не просто затруднительно, но почти невозможно. Проще всего устранить ее операцией.

–Доктор, я не понимаю другого: чисто технически я еще девственница или таковой не считаюсь? –спросила напрямую я. –Потому что мы с женихом как бы да. Но по сути как бы нет. Это как называется?