- Расслабься, ты не знаешь отца моей дочери, имя я называть не собираюсь, - ответила с горечью, и поняла – вот теперь Влад верит мне.

И плевать, что он первым у меня был, Влад верит лишь в то, во что хочет.

- Расскажи. Если хочешь, чтобы я скорее отвез тебя к твоей…

- К Полине, - с нажимом перебила я.

- … к твоему ребенку, то рассказывай. Кто он, долго ли вы вместе, почему отпустил одну непонятно с кем этой ночью? – в голосе Влада хрипы раздаются.

Ревнует, псих чертов. Не любит, но хочет. Не нужна, но ревнует. Машину заносит на поворотах, и я закрываю глаза, молясь про себя, чтобы добраться до дома живой.

- Полине… два месяца, - сократила я возраст дочери. – Она – самое дорогое, что у меня есть, Влад. Я даже не знала, что можно так любить, пока она не появилась, потому, прошу, веди аккуратнее. Что касается отца Поли – мы не общаемся. Он – человек другого круга, и появился в моей жизни лишь для того, чтобы дать мне дочь. Это весь рассказ.

Влад кивнул, и я понадеялась, что разговор этот окончен. Район за окном знакомый, скоро я буду в спокойствии своей квартиры, благо, пробок нет из-за ночного времени. Осталось потерпеть всего ничего.

Пара мгновений рядом с Владом – все, что мне осталось. А дальше я сделаю все, чтобы больше его не видеть.

- Он не твоего круга, а моего, так?

- Да, - подтвердила.

- И вы не вместе, потому что…

Влад не договорил, повернул ко мне голову, глядя вопросительно, и я с силой толкнула его, заставляя на дорогу смотреть.

- Дьявол, Влад, веди нормально! Мы не вместе, потому что такова жизнь, - раздраженно бросила я, но поняла – его этот ответ не удовлетворяет, а значит, придется продолжать лгать. – Он женат, ясно? От жены уйти не мог и не хотел, повстречались, и я забеременела. Все, больше я на эту тему говорить не буду, тебя моя жизнь не касается! Рули к крайней девятиэтажке, это мой дом.

Еще минута, всего минута осталась в этой давящей тишине. Не думаю, что Влад разочарован – куда уж дальше после моего признания, что я Нику убила. Зря, наверное, но так хотелось боль ему причинить.

А хуже лишь себе сделала, он-то в моей вине не сомневался. Может, стоило правду рассказать? Может, тогда Влад бы понял? Знать, что родная мать – убийца гораздо тяжелее. Даже нелюбимая мать.

Нет, не могу я об этом рассказать, просто не могу. Мама больна была, не в себе, и не виновата она. И допустить, чтобы ее проклинали после смерти – это предательством будет.

- Мне жаль твоего ребенка, Вера, - после минутного молчания говорит Влад едко, и останавливает машину у подъезда. Фонарь снова разбили, темнота слепит глаза, как и снова подступающая болезненная горечь - я знаю, что Влад мне скажет.

- Не смей! - зашипела я, но он не обратил внимание.

- Боюсь представить, кого ты вырастишь - такую же сумасшедшую лгунью, думаю. Пока не поздно, отдай ребенка в нормальную семью, Вера, и не калечь еще одну жизнь. Какая из тебя мать? - Влад наслаждался каждым сказанным словом, а мне впервые захотелось его убить, растоптать, в порошок стереть за слова эти жестокие. – А теперь иди домой, как ты и хотела. Все, свободна.

Может ли сердце разорваться от боли? Раньше я думала, что это невозможно, а сейчас… сейчас понимаю, что еще немного, и я просто умру. Сердце то бешено билось, как птица в маленькой клетке, то останавливалось, замирало в предчувствии беды, ведь в гадких, жестоких словах Влада есть доля истины.

Я не умею жить. Не жила никогда, лишь существовала. И дочери могу лишь любовь дать, но любить и кошка умеет. А воспитание? Ориентиры жизненные? Я понятия не имею, как Полину подготовить к этому миру, и дико боюсь саму себя.