- Кому это столько?
Я обернулась: Анарен стоял в дверях, сонный и взлохмаченный. Темно-красный домашний халат был так пышно расшит золотом, что вполне сгодился бы на мантию для гномьего князя.
- Завтрак! – ответила я. – Присаживайтесь, пожалуйста, осталась минутка.
- Вообще, эльфы не едят так много, - сообщил Анарен, устраиваясь за столом. Я расторопно придвинула ему чашку кофе; он сделал глоток и добавил: - Но у вас тут все так пахнет, что я невольно превращусь в обжору. В обжору и толстяка.
- Не превратитесь, - пообещала я. – От мяса и яиц не толстеют, а на обед я приготовлю рыбу с рисом. Клянусь, что сделаю чуточку.
Я понятия не имела, как готовить чуточку – гномы едят много, вкусно и со смыслом – но хотела верить, что справлюсь. Тарелка с завтраком встала перед Анареном; он разрезал сардельку и улыбнулся.
- Пахнет удивительно, - одобрил он. – Сегодня выходной, так что у вас не очень много дел. Отправите мои письма и купите смеси в артефакторной лавке, я дам список. Кстати, можете пользоваться библиотекой, там замечательный стол.
Я не сразу поняла, что эльф имеет в виду.
- Стол, - повторил он. – За ним намного удобнее писать, чем здесь.
У меня, кажется, лицо сравнилось по цвету со свеклой. Впервые, впервые кто-то задумался о том, чтобы мне было удобно заниматься творчеством. Это было наполнено такой трогательной глубиной, что вот сейчас я едва не разревелась.
Неужели он, эльф, понял, что для меня по-настоящему важно?
- Вы неправильный эльф, - сказала я, сумев-таки справиться с волнением. – Таких не бывает.
Анарен улыбнулся – у него была очень светлая, легкая улыбка.
- Бывает, как видите. Но мой отец говорил мне то же самое. Наверно, если ты просто относишься к другим хорошо, то этого хватает для неправильности.
Свекла. Я просто свекла с рыжими косами и сейчас сгорю от стыда, волнения и неловкости.
- Я рада, что вчера зашла в тот магазин, - призналась я, понимая, что сейчас могу наговорить лишнего и все испортить. Бывают минуты, когда лучше помолчать – но молчать я не могла. Бывают слова, которые сожгут тебя изнутри, если ты их не скажешь. – Рада, что мы познакомились.
- А я-то как рад! – искренне откликнулся Анарен. – Меня теперь кормят, как гномьего короля. И…
По дому раскатился мелодичный звон: на пороге стояли ранние гости. Все во мне замерло и покрылось льдом – я точно знала, что они не принесли ничего хорошего.
Все воздушное счастье, которое успело наполнить меня, готово было раствориться без остатка.
***
Анарен
Я давно привык к тому, что выходной день не может пройти просто так: он обязательно принесет что-то, что мне придется расхлебывать всю неделю. Поднявшись из-за стола, я прошел через гостиную, открыл дверь и понял, что все прежние выходные с их приключениями и проблемами были просто легким развлечением.
- Ну разумеется. Он и двери открывает сам. На прислугу денег нет. Ничего нового, впрочем.
Мы не виделись четыре года, и мои родители нисколько не изменились. Все то же поистине эльфийское презрение к миру во взглядах изумрудных глаз, все те же попытки сразу же пробить мою оборону бесцеремонным замечанием. Хорошо, что на меня это уже не действует.
- Доброе утро, отец, - беспечно ответил я. – Доброе утро, матушка.
Матушка стояла на крыльце с таким видом, словно ее туфелька, расшитая бисером, погрузилась в коровью лепешку. Да, в сравнении с родительским дворцом мой дом был просто дряхлой развалиной – но я жил в нем так, как считал нужным и делал то, что хотел.
У эльфов очень крепкие семейные узы – этим мы похожи на гномов, которые живут огромными кланами. Даже если ты давным-давно повзрослел, отделился, создал свою семью, ты все равно не можешь сказать родителям, что они больше не могут тебе приказывать, как жить. Не дожидаясь приглашения, отец прошел в гостиную, осмотрелся, брезгливо поджав губы, и, обернувшись ко мне, произнес: