– Мне надо к матери съездить, навестить ее, – сказал он Алле, когда уже засыпали. – Рана затянулась, так что она ничего не заметит. Но завтра напряженный день, вернусь поздно домой. Послезавтра поеду. Так что, найди, чем заняться в эти дни.

– Хорошо, – улыбнулась Алла. – У меня тоже много дел. Надо с девочками встретиться, пообщаться. Узнать, что новенького в Москве произошло.

"Ну, да, – ухмыльнулся про себя Кирилл, – новенького. Кто с кем спать начал, кто кого бросил".

К матери Кирилл смог выбраться не раньше 9 вечера. Она жила на другом краю Москвы. Но обещал и надо ехать. Расстроится, если не приедешь, давно не виделись. Да и про бизнес, ей всегда интересно послушать. В свои 65 лет Антонина Андреевна все так же хотела быть в курсе дел компании. В офис не ездила, для этого у них были личные встречи с сыном.

До дома матери надо было добираться час с лишним от его офиса. По дороге, в наступившей темноте, решил остаться у нее заночевать. Володю сразу предупредил, чтобы забрал его утром, не позднее 7.30. Подъезжая к дому матери, пришлось остановиться. Въезд во двор перекрыла машина "Скорой помощи".

– Ладно, прогуляюсь, – сказал Кирилл, и, прихватив здоровой рукой портфель, пакет с гостинцами для матери, а раненной – букет цветов, вышел из машины.

Двор был почти безлюден. Добравшись до подъезда, поставил пакет с продуктами под ноги. Перехватил в больную руку портфель, чтобы с его заднего карманчика достать подъездные ключи, и услышал:

– Мужик, дай закурить.

Кирилл с удивлением оглянулся. Такая фраза, обычно, коронный пароль для гопников. И получил удар в лицо. Потекла кровь из носа. Он успел дать одному ответку, второй в это время ударил его по печени, а третий по колену. Кирилл рухнул на колени и упал головой на бетонный пол. Голова от удара зашумела. Он понял, что отключается. Успел услышать:

– Хватай, тащим его отсюда.

Он попытался воспротивиться, и получил новый удар в лицо и отключился.

Стон. Он услышал этот стон и с трудом почему-то открыл глаза. Взгляд выхватил крашеную стену в синий цвет, шерстяное одеяло на нем. Понял, что стон раздался из его груди. Попытался крикнуть:

– Эй! – Но рот не открывался.

Очень хотелось пить. Пошевелил ногами, руками. С трудом, но работают. Только тело почему-то все болит. Попытался осмыслить, где он находится. Это была большая комната, освещенная дневным светом, лившимся из окон. Потолок и полстены заштукатуренные и покрашенные в белый цвет. Сам он лежал на узкой кровати, панцирной. Очень чувствителен был пролежень на матрасе. Тут он услышал голоса людей, они входили в комнату, и Кирилл попытался сесть.

– Стой, стой. Нельзя тебе, – сказал ему мужской голос и надавил на плечи. – Димон, зови сестру, скажи, коматозник очнулся.

Глаза Кирилла широко распахнулись бы от удивления, но почему-то на мир он смотрел будто через щелки. Где он? И снова закрыл.

Стукнула дверь раз. Стукнула два. К нему приблизились быстрые шаги. Тронули за плечо.

– Мужчина, вы слышите меня? – прозвучал женский голос.

Кирилл открыл глаза. Перед ним стояла женщина лет 40-45. Пышечка в белом халате, в белой шапочке, с яркой красной помадой на губах. Он простонал:

– Пить.

– Ну, слава Богу, – вздохнула медсестра.

В течении пары секунд ему поднесли воду. Выпив полкружки, он спросил:

– Где я?

– В больнице, – ответила она ему. – Вы помните, кто вы?

– Я, Ки…, -начал говорить он и замолчал. В его голове защелкали мысли. Подъезд матери, попросили закурить, удар. – Что со мной?

– Вас доставили в больницу без сознания, раздетого, избитого, без документов.

У Кирилла перед глазами возник его офис. Николай, возмущенно спрашивающий его, а ты не думаешь, что это был заказ? И тут у Кирилла появилось чувство паники. Его хотят убить. "Кому верить? – возник в его голове вопрос. – Но если я здесь и живой, значит, тут меня точно не убивают".