"Так, зачем ты женился на этой гламурной фифе, Кирилл?" – задал он себе вопрос.

– Кирилл, ты слышишь меня?! – зазвучал в ушах уже возмущенный голос Аллы. – Не хочешь разговаривать, и фиг с тобой. Я с Виолой поеду на Кипр.

– Лети, – вдруг вырвалось у Кирилла.

– Ну и отлично, – ответила Алла и отключилась.

"Уф,– подумал Кирилл, – а для меня-то, вообще великолепно. Для Аллы отдых – это на Кипре, а у меня – без нее уже отдых. Спокойно, теперь, могу работать над новым каталогом ювелирных изделий, не думая, что мне надо нестись домой и ублажать жену".

Кирилл с юности уже знал о ювелирном деле многое. Его мама в годы СССР была директором ювелирного магазина. С ней он начинал изучать ювелирные изделия. Нет, Кирилл, конечно, сам не ваял произведения ювелирного искусства, он в них разбирался и оценивал. Вот только жену оценить не смог, вырвалось у него. Вместо бриллианта приобрел, в прямом смысле, фианит.

– Боже, – простонала Анна, закрыв лицо руками, – когда это закончится?

– Мам, – раздался голос дочери, больше напоминавший скуление побитого щенка.

– О, моя малышка, – прижала она дочь к себе, сколько не ее успокаивая, а себя. Оно так и вышло. Тепло тела ребенка внесло в ее душу ощущение покоя. Но только ощущение.

«Что со мной не так? Почему он мне снится? Может у меня с головой не в порядке? Я чувствую себя виноватой за его смерть. Раз он мне снится, значит, моя вина точно есть. Ведь сон выдает подсознание», – крепко сжимая в своих объятиях Ксюшу, размышляла Аня.

– Наверно мне надо сходить в церковь, свечку поставить за него, – задумчиво глядя в окно кафе во время обеда, закончила она свой грустный рассказ, прерываемый возгласами подруги, типа: «Ну, ничего себе!».

– Точно, ты вот еще что! Закажи отпевание, – с чувством посоветовала Наталья, – это теперь модно тоже говорят.

– Тьфу на тебя, – чертыхнулась Аня, – какая мода? Мне бы отвязаться от него. Чтобы духу его не было по ночам. Я уже засыпать боюсь. Ксюша бедная скоро заикой станет.

– Вот, вот, его душа, как неприкаянная бродит вокруг тебя, поэтому… – шаманским голосом начала изрекать Наталья.

– Замолчи, – замахнулась на нее Анна, – без твоих пророчеств тошно.

– Какие пророчества?! До 40 дней душа человека в этом мире…

– А, а, прекрати. Ты что хочешь сказать, он в течение 40 дней будет мне снится?!

– Ну, ведь это всем известно, что покойники…

– Все хватит! – зажала уши она. Потом схватила вилку и выставила вперед, – замолчи, не то я тебя сейчас просто убью, и вместо одних похорон будут две!!!

Смех Натальи заставил людей за соседними столиками оглянуться на них с интересом. Наталья была прекрасна, но только не Аня, замученная сном.

– Точно, сходи в церковь и за свое здоровье свечку поставь, – посоветовала Наталья. А то психушкой попахивает, – подмигнула она.

На похоронах Никиты главной персоной была Раиса Николаевна. Да, больше никого не было. Жены нет, друзей нет, а с родней не общался. Последние, вряд ли, вообще были. Сказать, что она упивалась вниманием к себе, то просто ничего не сказать. Раиса Николаевна работала бухгалтером в крупной торговой компании. Цену она себе знала. Вот теперь, одетая в черное приталенное платье, с отличной сохранившейся фигурой, в шляпке с вуалью, она была женственным воплощением скорби. И вся на виду. Гроб, похоронная команда и она!!! Со стороны хоть картину маслом пиши и распродастся мгновенно. Но всю эту идиллию на кладбище подпортил некий гражданин, напоминавший своим видом Терминатора.

– Анна Васильевна? – рыкнул он.

– Что? – слегка выйдя из эйфории, томно сказала Раиса Николаевна.