– А вы давно работаете у Олега Владимировича? – осторожно поинтересовалась Даша. 

– Около пяти лет. Три года у него в ресторане и вот уже почти два года здесь. – Женщина обвела рукой просторную кухню и снова тепло улыбнулась девушке. 

– В его ресторане? – робко переспросила Даша. 

– Да, раньше я работала в его ресторане кондитером, – задумчиво отозвалась Надежда. – Там такая история вышла... Олег Владимирович, можно сказать, меня спас. И не только меня. 

– Расскажите? – попросила Даша, с удивлением обнаружив в себе огромное желание узнать об этом мужчине как можно больше. – Если, конечно, это можно...

– А чего ж нельзя? Никакого секрета здесь нет, – пожала плечами женщина. – Доченька у меня заболела сильно. Большие деньги на лечение надо было собрать. Родственники помогли, чем смогли, да квартиру нашу пришлось продать. На один курс лечения насобирала кое-как, да только не помог он. Положительная динамика наметилась, но этого было недостаточно для сдвига в сторону выздоровления. Нужно было повторять. А я даже представить не могла, где снова такие деньжищи брать, и так вся в долгах... Девчонки на работе надоумили идти к хозяину. Мне неловко было и страшно, таким суровым человеком он мне тогда казался... Но делать нечего, от отчаянья все же пошла. И он помог нам. Оплатил лечение в зарубежной клинике, самой лучшей в Европе. Дочку там быстро поставили на ноги. Только потом еще в течение пяти лет нужно реабилитацию проходить, так он и об этом позаботился. Узнал еще, что я квартиру продала и сама у родни ючусь. А у них семья – пять человек в двухкомнатной квартире, да еще и я... Олег Владимирович предложил к нему в дом работать пойти. Женской руки, сказал, там не хватает. Так вот я и оказалась здесь. Своя комната у меня, еда, все за его счет. Да еще и зарплату платит. Я уж пыталась отказаться, ведь он и так столько всего для нас с доченькой сделал, но Олег Владимирович настоял. Так я зарплату свою и не трачу совсем, всю на сберегательный счет перевожу. На новую квартиру коплю.

– Похоже, он и правда хороший человек, – задумчиво произнесла Даша.

– Он замечательный человек, – поправила ее Надежда. – До гроба буду за его здоровье молиться, да счастья не устану для него просить. Это ужасная несправедливость, что такой добрый человек несчастлив.

– Он несчастлив? –  тихо спросила девушка.

– Так откуда взяться счастью? Работает без конца, как прокаженный... Ни семьи, ни детей. Да еще никак с женщинами ему не везет. На моей памяти были две... Не женщины – львицы. В глазах один охотничий азарт, за кусок пожирнее – загрызут. Смотреть противно... – Надежда перевела взгляд на Дашу и многозначительно улыбнулась. – Ему бы хорошую добрую девушку рядом, чтобы искренней любовью и лаской его отогрела, и душа б моя была спокойна.

Женщину прервал странный звуковой сигнал, и она достала из кармана, расположенного в боковом шве ее платья, самую настоящую рацию. 

– Надежда Семеновна, вещи привезли, – сквозь легкое потрескивание раздался из динамика мужской голос. 

– Спасибо, Паш, сейчас выйду встречать, – ответила ему женщина и перевела взгляд на девушку. – Даша, пойдем. Там для тебя подарки привезли.

– Подарки? – удивленно переспросила та, вытягивая шею вверх. – Какие подарки?

– Сейчас узнаешь, – загадочно улыбнулась Надежда.

14. 14

Комнату, в которой Даша провела эту ночь, заполняли красивые прямоугольные пакеты разных размеров. Минуту назад Надежда вместе с каким-то молодым парнем, как видно, из охраны, принесли их сюда, и сразу ушли, оставив девушку с ними наедине. 

Даша долго не могла решиться заглянуть внутрь, испытывая неописуемое волнение. Но в какой-то момент все же решилась. Раскрыла один из пакетов, самый большой, и обнаружила там… пальто. Теплого кремового цвета, такое красивое, мягкое на ощупь, с большими перламутровыми пуговицами... Девушка с замирающим сердцем любовалась на него с минуту, потом отложила с неохотой и заглянула в другой пакет, поменьше. Там были две плоские коробки, перетянутые лентами. Осторожно распаковала их и обнаружила внутри платья. Одно вязаное, воздушное, с большим воротом, другое трикотажное, но тоже из очень мягкой приятной ткани, расклешенное к низу.