Узнала я о причинах грусти Никиты гораздо раньше и от своей подруги.

Ритка забежала ко мне вечером, возбужденная, глаза навыкате.

— Олька, что я тебе сейчас расскажу!

Мы прошли в кухню, я включила чайник, достала банку с клубничным вареньем и села за стол, приготовившись слушать. От нетерпения подруга подскакивала словно мячик.

— Ну, я вся внимание, — не желая показывать ей свою заинтересованность, сидела, заплетая косу.

— Я поняла, почему Ник никак не реагирует на меня!

Мне стало смешно. Бросила на подругу ироничный взгляд:

— Продолжай.

— То есть вообще никак. Я и кофточку с глубоким вырезом надену, и юбку чуть ли не до трусов, а он...

Тут я уже не выдержала, прыснула от смеха. Мне было ясно как божий день почему Никите абсолютно было наплевать на прелести моей подруги — ему нравилась я, и только я.

— Мне нашептали по секрету, что у Лаврова другая ориентация.

— Что? — Господи, что за бред?!

— Да все только об этом и говорят, вся школа.

— Говорят, что кур доят, — фыркнула я.

— Не, Оль, это достоверная инфа. Все об этом знают.

— Слушай, — я поднялась из-за стола, не глядя схватила банку с вареньем и запихнула ее обратно на полку. — Давай-ка, Рит, ты пойдёшь домой. Ты меня бесишь. Разве ты не знаешь, как быстро разносятся сплетни?

Подруга надулась, неохотно поднялась со стула.

— Да спроси у него сама. Странно, что ты ничего не видишь дальше своего носа. Ты хоть раз видела, чтобы у него были хоть какие-либо отношения с девчонками? У всех парней в школе разговоры только о тёлках и перепихонах. Да даже Тёмыч только и норовит, что под юбки заглядывать. — Последняя фраза окончательно вывела меня из себя, и я уже собиралась вытолкать Ритку за дверь, когда она забила «последний гвоздь»: — Разве ты не видишь, как он изменился, Оль? Никита просто боится, что его мать узнает, что ты узнаешь, Артём. Неужели ты будешь дружить с геем?

Ритка хмыкнула и вышла из кухни, а я так и осталась стоять на месте.

***

Никита

Я не сразу заметил изменившееся ко мне отношение в школе — был слишком занят работой, корпел над учебниками, готовясь к экзамену, поэтому сразу не обратил внимания на перешептывания за моей спиной, смешки, а когда понял, что все это неспроста — было уже поздно. Неожиданно за партой я остался сидеть в одиночестве, никто не просил меня помочь с домашкой, перестали просить списать контрольную. Выходя из здания школы, порой замечал заинтересованные взгляды. Пытался поговорить с Артёмом, но он, как назло, избегал меня или под предлогом внезапно возникшей занятости убегал. Настроение упало ниже плинтуса. Ночами долго не мог заснуть, а если и засыпал, то несколько раз за ночь просыпался от тревожных сновидений.

Те одноклассники, с которыми я общался в школе, теперь перестали быть приятелями и шушукались за моей спиной. Даже мама заметила происходившие со мной изменения. Ещё бы! Я едва не запорол перевод одной из книг. Ольга теперь заходила редко и лишь на пару минут — слишком была увлечена Артемкой. На самом деле я сам не хотел видеться с ней — боялся снова не выдержать и сорваться, как в прошлый раз. Черт дёрнул меня тогда пить водку. Похоже, я так испугал свою любимую подружку, что она одна из первых начала избегать меня.

В конце концов, мне надо принять, что я для неё просто друг, тогда как Артёму повезло больше — Ольга теперь его девушка. Где-то прочитал, что если любишь человека, то его надо отпустить. Иначе это не любовь, а чистый эгоизм. А я ее любил. Как ни старался, но не мог отогнать из своего воспалённого воображения картины, встававшие перед моими глазами: Вот Артём обнимает ее так, как обнимал ее я, а моя Лёлька отвечает ему. Вот он целует её губы, она дрожит в его объятиях, позволяя большее.