– Никит, – Оля дёрнула на себя ручку, открывая дверь, невнятно пробормотала: – Надо его проводить…

Не успел остановить – девчонка выбежала за дверь, и я только и слышал ее быстрые шаги, отдававшие эхом и затихшие где-то внизу

Мама была удивлена новым членом семьи, но не стала противиться. Она вообще редко когда запрещала мне что-либо делать, а я в ответ на это старался ее не огорчать.

– Я вроде видела этого пса, – она присела возле него на корточки. – Что с ним?

Мне пришлось рассказать ей все в подробностях. Под конец я вытащил из кармана деньги, которые принёс Артём.

– Мам, Дику нужен врач.

Она кивнула, задумчиво поглядела на мою руку с зажатыми в ней деньгами.

– Откуда ты взял?

– Артём дал на лечение. Я ему отдам их, как заработаю.

– Никита, как ты заработаешь? – она покачала головой. – Не выдумывай, верни деньги.

Мама встала и прошла в комнату. Через минуту вернулась, держа в руках шкатулку. – Вот, небольшие запасы.

– Мам, я отдам.

– Ерунда это. Считай, что мы купили тебе собаку.

Я в изумлении поднял на неё глаза. Милая мамочка, самая лучшая на свете.

– Я отработаю, – буркнул, а она только потрепала меня по волосам.

После того как мы все втроём устроили Дика у Никиты и Артём принёс свои сбережения, я спустилась вниз вместе с ним. Заметила, что у него разбита бровь, потянулась вытереть струйку крови, сползавшую по скуле, и наши глаза встретились. Господи, я никогда не видела таких глаз. Ярких, как бирюза. И так необычно сочетающихся с его светло-пепельными волосами. Словно пшеничное поле и бескрайнее небо. Кажется, Артем что-то говорил, но у меня напрочь отключился слух, да и не только. Я не могла пошевелиться.

– Давай завтра куда-нибудь сходим?

А? Что? Он приглашает меня?

Мои губы сами собой растянулись в улыбке, и я с готовностью кивнула, а потом вдруг выпалила:

– Айда ко мне, я тебе на бровь пластырь налеплю.

И Артём, удивительно, тут же согласился.

Я быстро поставила чайник и, пока он закипал, достала перекись водорода, прижала к ране смоченный ею ватный шарик. Лицо парня слегка скривилось, но он мужественно выдержал процедуру. Мы стояли так близко друг к другу, что казалось, он мог услышать, как громко билось мое сердце. От него пахло чем-то вкусным – то ли жвачкой, то ли какими-то ирисками – и мне хотелось обрабатывать его рану бесконечно долго.

С кухни донёсся свист закипевшего чайника.

– Будешь чай? – Он кивнул, проходя в кухню следом за мной. Его дыхание касалось моей шеи и заставляло мурашки бегать по всему телу. – У меня есть мармелад и булочки. Мама Никиты их только-только напекла.

– Никита? Я сначала подумал, что это твой брат. – Артём сел на табуретку.

– Ну что ты?! – мне стало смешно. – Мы с ним совсем не похожи. Он просто мой друг.

– Тебе повезло, – Артём окинул меня взглядом с головы до ног, заставляя заалеть мои щёки. – Похоже, он классный пацан. У меня мало друзей, так, приятели…

– Я уверена, что Никита не станет возражать, если ты к нам присоединишься, – сказала, а у самой сердце в пятки ушло. Не от страха – Никита уж точно ничего не будет иметь против этого парня, просто меня охватил какой-то странный восторг, растекшийся в душе сладкой патокой.

За чаепитием время прошло незаметно, услышав звук поворачиваемого в замке ключа, я запаниковала, заметалась по кухне.

– Ой, мамочки! – двойной смысл моего восклицания рассмешил Артёма. Он поднялся с табуретки и, собрав со стола посуду, отнёс к раковине.

– Оль, ну что ты так волнуешься? Я буду только рад познакомиться с твоей мамой.

Я представила ее удивление. Она не очень жаловала моих гостей. В последнее время позволяла приходить только Никите, да и то потому что он помогал мне с английским языком.