— Мама, мне плохо, — снова жалобное.

Я попыталась отодвинуть бедра мужа, но он еще жестче, агрессивней трахал меня в рот.

— Пусти, — наконец вырвалась. — Я так не могу, Кир!

— Я блядь тоже так не могу! Здесь скоро жить невыносимо будет! — в сердцах выдал.

— С нами? — тихо уточнила я, натягивая одежду. — Ну что молчишь?

Кирилл только громко языком щелкнул.

— Я укрою его и вернусь, — проговорила. Мне кажется, нам пора серьезно все обсудить. Что-то не то с нами происходит.

— Можешь не торопиться! — бросил в спину. Обидно. И больно. Мы оба родители, но виновата я.

Детская была соседней, но комнаты большие, а шумоизоляция хорошая, поэтому в спальне мы чувствовали себя вполне комфортно. Но, если орать, то услышать можно все.

— Ну что случилось? — подошла к кроватке в виде бэтмен-мобиля. Свет не зажигала, наощупь коснулась сына. — Да ты горишь…

Потрогала ноги и спину. Горячий, а ступни ледяные.

— Мне плохо и голова снова болит.

— Сейчас, милый, сейчас, — бросилась в гардеробную под изумленный взгляд мужа, сумку свою взяла и обратно к Паше.

— Что такое? — услышала обеспокоенный голос Кира.

— У него жар, сознание спутанно, — проверила зрачки. — Здесь больно? — коснулась затылочной части.

— Да, — Пашка держался, не хлюпал носом, но слезы катились по щекам.

Черт, у него еще вчера голова болела, но я не придала значения, думала, все как обычно.

— Вызывай скорую, — посмотрела на мужа, — ребенок пять лет, подозрение на менингит. — Я сама чуть не плакала.

— Давай отвезу…

— Кир, вызывай скорую! — прикрикнула я.

Он скрипнул зубами, но подчинился. Я начала собирать Пашу и себя.

— Это я виноват? — он поймал меня за руку, когда доставала документы для госпитализации. Он уже был собран. С нами хотел, но его не возьмут. И в инфекционку не пустят.

Я поняла, о чем он. Мы долго друг на друга смотрели, потом я ответила:

— Нет. Не ты.

Кир с силой сдавил челюсти, скулы буквально разрезали кожу, настолько ярко проступили. Казалось, он мне не поверил, но у меня не было времени баюкать его раненое эго. У меня ребенку реально плохо!

— Приехали.

Кирилл схватил сына, и мы пошли встречать скорую.

3. Глава 3

Кирилл

Я приехал домой ближе к утру. Моих отвезли в детскую инфекционку. Я ехал за ними. Меня действительно не хотели пускать, но удостоверение подполковника ФСБ открывало двери. Не все, но многие. Мне позволили поговорить с врачами: я оплатил все возможные расходы, дал на лапу, чтобы у них все лучшее было. Меня заверили, что диагноз пока не подтвержден, но в любом случае врачи хорошие и сделают все, чтобы Пашку вылечить. И тем не менее поднял связи в медицине. За пять с лишним лет после рождения сына мы обросли ими выше крыши.

— Валерий Иванович, приветствую, — я позвонил лучшему неврологу столицы, — надеюсь не разбудил? — пять утра, кто ж спит!

— Я на дежурстве, Кирилл Палыч. Все в порядке. У вас что-то случилось? С Павликом?

— Да. В больнице он. — Я взлохматил волосы, вспоминая весь вчерашний день от обливания до жесткого минета, который устроил жене под плач сына. Мудак. Первостатейный. — Подозрение на менингит…

Я рассказал все, что знал. Доктор уверял, что в детской инфекционной на Академической хорошие врачи. Он и сам там работал одно время.

— Я свяжусь с коллегами. Мы все устроим, — уверил невролог. Мне стало немного легче. Но не настолько, чтобы лечь спать. Я начал гуглить про хренов менингит. Лучше бы не читал.

Глухота, слепота, судороги, нарушение умственного развития, паралич. Смерть. А-аа, блядь! Мне было страшно. Если что-то с сыном произойдет… Или с Машкой… Я ведь люблю их. Глупость сморозил, взболтнув, что мне невыносимо в нашем доме. С ними. Мне хорошо. Просто отлично! Так и должно остаться! Мне всегда казалось, что я, по сути, вольный странник, привлекала меня такая жизнь, в разведке поэтому нравилось, но сейчас мне эта свобода нахрен не нужна.