Выдергиваю кисть из ее захвата, делаю шаг назад – с некоторых пор ненавижу, когда кто-либо, неважно, кто нарушает границы моего личного пространства.

- Что происходит, мама? Что за спешка? Это обычные семейные посиделки.

На которых мне быть категорически не хочется. Но я почему-то отдаю дань уважения своей семье. По памяти, наверно.

Прохожу за мамой в зал и хмурюсь, оглядывая обстановку. И нахожусь в еще большем ступоре и непонимании.

Я знаю, что у моей семьи есть определенные трудности с финансами. И это еще мягко сказано. Говоря простым русским языком, они находятся в полной заднице. Но при этом я сейчас наблюдаю стол, который накрыт едва ли не как на свадьбу: здесь четыре вида салатов, морепродукты, сырная тарелка, икра, различные закуски, вино, шампанское и коньяк, стоимость одной бутылки которых доходит до нескольких тысяч рублей.

- Привет, Тея, - летит равнодушное и нестройное. Отчим же просто поднимает ладонь в приветственном жесте, не отрываясь от телефона. Бизнесмен, чтоб его.

- Я что-то забыла? Сегодня какая-то дата или чей-то день рождения? Еще раз: что происходит?

- Ничего не происходит, - ворчит мама, толкая меня в спину к свободному стулу. – Просто решили поужинать и собраться все вместе. Последнее время у нас у всех проблемы, да и отдалились мы друг от друга.

Резко разворачиваюсь и смотрю матери в глаза. Серьезно?! Отдалились в последнее время?! А последние семь лет ты спала или где была?

Все еще находясь в шоке и ожидая подвоха, опускаюсь на стул как раз напротив брата и сестры, сразу же натыкаясь на взгляды, полные злости, презрения и зависти. Ну, хоть тут ничего не изменилось.

На самом деле, брат и сестра мне неродные: Миша – общий ребенок мамы и Германа, Ульяна – дочь отчима от первого брака. И они тоже принарядились сегодня по какому-то случаю, словно вот-вот наш президент скажет длинную речь, и куранты пробьют полночь. Даже Ульяна, которой совсем скоро рожать, натянула на свой живот какое-то до жути милое розовое платье, и сейчас выглядит, как огромная зефирка, от сладости которой сводит зубы. И при этом мама бросает восхищенные взгляды в ее сторону, а не в мою. Так было всегда: как только мама вышла замуж за отчима, она стала боготворить Ульяну. Я уже привыкла.

Мама подкладывает мне салаты на тарелку, просит отчима разлить вина.

- Я не буду, я за рулем.

- Ну, да, ты, сестренка, конечно же, не упустишь возможности похвастать своей крутой тачкой, - с нахальной улыбкой, стискивая кулаки от злости, роняет Миша. – Сколько лямов ты за нее отвалила? Пять?

- Вообще-то восемь, - отвечаю спокойно, отпивая сока. – И я не хвастала своей машиной, а просто сообщила тот факт, что мне нельзя алкоголь. Все остальное додумал ты сам. Поэтому какой напрашивается вывод? Думать тебе, Мишенька, вредно. Не получается у тебя.

Братец хочет ответить что-то еще, но мама жестко его осекает:

- Прекратите! Вы же за столом! Можете хоть сегодня не собачиться?

И вот так всегда. Оскорбили меня, причем не заслуженно, я защитила себя, раз уж никто за этим столом не удосужился этого сделать, но влетело нам с Мишей поровну. И мама недоумевает, почему мы «в последнее время» отдалились? Очень смешно.

Какое-то время за столом царит гробовая тишина, только брат с сестрой кидают в меня злые непонятные взгляды. Мама же сидит с гордо выпрямленной спиной и чему-то загадочно улыбается. Это-то и пугает. Потому что я не помню, когда она в последний раз была такой довольной.

- Тея, - Миша откидывается на спинку стула, задумчиво жует и смотрит на меня оценивающе. – Мне нужны деньги.

Смотрю на братца в упор и вздергиваю бровь, бросая вилку на стол. Аппетита и без него не было никакого, а теперь вообще напрочь отбило.